Ведьма

[Сивилла]

Ведьма стёрла «пыль столетий» с потёртого кожаного переплёта и открыла огромный том. Она пролистала главы о заговорах и проклятиях, защитных амулетах и сглазах, и, наконец, нашла главу о зельях. Теперь уже Клото внимательно прочитывала хитроумные завитушки почерка. В конце главы её заинтересованный взгляд остановился на одном, особенно хитроумном рецепте. Молодица поцокала языком и призадумалась.
- Неужели опять придётся красть из тёткиных запасов? – Спросила она у чёрного с белыми «носочками» кота, отдыхающего у очага.
Кот по прозвищу «Евпатий» приоткрыл один-единственный глаз и тут же притворился мёртвым, в который раз оставив хозяйку наедине со своими проблемами.
- Вечно от тебя помощи не дождёшься. Ну и ладно, я пошла.
Ведьма накинула на узкие плечи пуховый платок и вышла за дверь, демонстративно ею хлопнув. Кот недовольно понял голову на громкий звук, а потом не менее демонстративно запрыгнул на стол и опрокинул миску с каким-то варевом прямо на свежевымытый пол.
Осенний лес жил очень слышно. Так на главной городской площади толпа шумит единым целым, и при том её составляют сотни людей. Хотя шум обнажающегося леса несомненно приятнее. Должно быть, именно поэтому Клото решила поселиться не в городе и даже не в деревне, а в на редкость красивом Озёрном лесу.
Через пару часов она вернулась, таща за спиной объёмный, хотя и не особо тяжёлый мешок. Его содержимое составляли различного рода колдовские штуки, вроде зверобоя, облепихового масла и полыни. Вывалив всё из мешка на огромный стол, ведьма бросила в очаг горсть наговорённых семян укропа, чтоб огонь разгорелся поярче, и вытащила на середину комнаты небольшой котелок. Клото была молодая и не сказать чтоб очень опытная ведьма, решившая сварить для себя Зелье вечной жизни. Она давно лелеяла мечту о бессмертии, и вот, на двадцать четвёртом году жизни, стянула у наставницы книгу и ингредиенты, решив исполнить желаемое. Ведьма компенсировала недостаток колдовского опыта решительностью и настойчивостью, граничащей с ослиным упрямством. Потому, хоть Зелье вечной жизни и считалось на редкость «неудобоваримым», задуманное имело шансы на успех.
Клото любила петь во время непосредственно «колдунства», и сейчас, высыпая в котелок содержимое многочисленных баночек, мурлыкала под нос простенькую мелодию. Она была так увлечена процессом и так взволнована, что даже не заметила запачканного пола, чем крайне удивила Евпатия…
Прошли две недели, зелье мирно настаивалось в чугунной посудине, а ведьма всё мечтала о «возможностях, которые открывает бессмертие».
И вот, на исходе третьей недели, она утопила в красной жидкости последний ингредиент – зёрна красного перца. Оставалось лишь ещё раз вскипятить. Ветер злобно хлестал окна домика полуголыми ветками бузины и дождь поливал ходящие ходуном деревья, когда горящая глазами и ликующая душой ведьма несла варево к огню.
И тут, в самый ответственный момент, в окошко постучали. Вздрогнув от неожиданности, ведьма запнулась о коврик, грохнулась на пол, ногой опрокинула маленький стол с кучей перьев на нём и лишь магией не разлила зелье. В сердцах чертыхнувшись и, с перьями в волосах, аки Чингачгук - Большой Змей, она отворила двери. На пороге, немилосердно поливаемый дождём, стоял дедуля, древнее которого ведьме видеть ещё не приходилось. Она сморщила и без того кривой нос, вздохнула и проворчала:
- Ну входи, чего уж там. В такую-то погоду…
Старичок молча снял полуразвалившуюся соломенную шляпу и вошёл в тепло. Клото показала веснушчатой рукою на стул, и тайком задвинула ногой котелок в тёмный угол. Она была, в отличие от своих сестёр, гостеприимная ведьма, поэтому через полчаса накормленный старик грел ноги в тазу с горячей водой и пил травяной чай.
- Ну и куда ты в такую ночь собрался? – Без особого интереса спросила ведьма.
Он поднял голову, взглянул из-под куцых бровей в карие ведьминские глаза:
- Последнюю неделю я ищу местную молодую ведьму, которая славится пренебрежением к законам и бескорыстием. И, кажется, нашёл.
- Заговоры на урожай и хорошую погоду закончились, надоели уже, - сразу отрезала ведьма.
Дедуля улыбнулся, обнажив явную нехватку зубов, и ясно давая понять, что он не за этим.
А за прогретыми стенами утихала магия, ветер чуть замедлял буйство. К светящимся окошкам собирались зайцы – первые сплетники леса. Они вставали на задние лапки и с любопытством заглядывали в домик, предчувствуя необычные события.
Клото села за стол и уныло подпёрла острый подбородок кулаком.
- По виду ты крестьянин, а что ещё нужно крестьянину? Урожай – скот, скот – урожай, урожай – дочку замуж за богатого соседа – скот. Неприхотливо, однообразно и скучно. Меня только об этом и просят… А так хочется сделать что-то интересное, даже, я бы сказала, сложное, большое, - она одухотворённо взмахнула руками, словно показывая, насколько именно большое. – И ведь никакого учения. Так мастером не стать… ну чего тебе, говори быстрее? – Ведьма барабанила пальцами по столешнице, выдавая своё нетерпение.
Ну ещё бы! Когда мечта так близка к исполнению.
Старикан, однако, начал издалека:
- Я слышал, есть такие проклятия, снять которые может любая ведьма, но не каждая станет снимать. Это правда?
- Ну, положим, правда, вот только никого я проклинать не буду, даже не надейся.
- А ты сняла бы такое проклятие?
Клото наклонила голову, щурясь на гостя. Тот виновато заёрзал, но своих глаз не опустил. Зайцы за окном нервно задёргали носиками, чуя потрескивание магии.
- Это смотря по ситуации. Так можно и закон нарушить, а это значить – нажить большую кучу неприятностей.
- Да, другие говорили мне так же.
- Ага, значит, я не первая? С чего ты взял, что я помогу, если уже натыкался на отказы?
- Ведьма по имени Атропос сказала, что ты поможешь.
«Ну спасибо, тётушка!» - мрачно подумала молодица.
- Она просила передать тебе записку, - продолжил старик, роясь в складках сильно поношенной, но чистой одежды.
Едва он извлёк на свет клочок жёлтой бумаги, как ведьма нетерпеливо выхватила его из дрожащих пальцев. В записке рукою тётки Атропос значилось:
«Выслушай его. Это полезно для теперешней тебя.»
Дрожащие от холодного ветра зайцы дружно переглянулись, а вскоре к ним присоединились сороки с белками.
- Ладно… Ну, и то за проклятье на тебе?
- Вечной жизни.
Ведьма вскочила, зашагала по комнате, теребя концы цветастой шали.
Ветер взвыл. Звери попрятались в заросли бузины и на сосны, а зазевавшуюся сороку сдуло с колючей ветки.
«Опасно, - думала Клото, - очень опасно ввязываться в такое, можно обрушить на свою скромную персону гнев всех этих бешеных хомячков. С другой стороны, наконец-то хоть что-то интересное. Но опасно, проклятие есть проклятие, это не добровольно, как я. Как я… Как я?!»
Клото ещё раз взглянула на записку, перечитала её. И таки начала что-то подозревать.
«Полезно… В каком смысле полезно? Она что-то знает? Да и вообще…»
- Зачем? – Резко обернулась она к притихшему старику. – Зачем его снимать? Бессмертие - это великий дар, глупый ты человек!
- Дар? Я бы не стал называть это даром. Проклятие оно проклятие и есть, как ни посмотри.
Уже почти весь лес собрался под окнами нежно любимой ведьмы. Пришли и прилетели, приползли и прискакали. Свободных местов под окнами, ясное дело, изначально не было – предусмотрительные зайцы – но каждый старался на свой лад, и вскорости все ближние деревья и кусты были облеплены копошащимися телами. Лес волновался за свою ведьму.
Она тем временем укутала гостя в тёплый плед, усадила у очага в плетёное кресло, сама села рядом.
-Ну смотри, - начала она, - бессмертие даёт много новых возможностей. Не страшась небытия, можно в стольких местах побывать, столько увидеть!
Старик только усмехнулся, глядя на сияющую мечтами молодицу.
- Интересно? Бессмертие не значит деньги. Я вот как был нищим, так им и остался. Только раньше я был нищим крестьянином, а теперь я нищий бродяга. Я нигде, кроме ближайших деревень не был – нужны деньги и сила. А у меня что? Нет, это совсем не интересно. Стареешь, к трёмстам годам начинает болеть абсолютно всё, и уже не до мира и его новых свершений. Я почти слеп, почти глух, говорю тоже почти внятно, и двигаться мне трудно. Вечная жизнь не значит вечная молодость и сила. Скорее – вечная слабость.
А за окнами заяц зажал в лапках камешек.
Энтузиазм ведьмы чуть поугас, когда она разглядывала древнего своего визитёра, но за аргументами в карман не лезла:
- А друзья? Можно задружиться с тысячами хороших людей! Никто, никто не имеет такой возможности, кроме бессмертного.
- Нет у меня друзей. Все они умерли на моих руках. Я обзавёлся новыми – умерли и они. Я опять обзавёлся новыми – умерли и они. Раз за разом я переживал своих друзей и однажды решил – хватит с меня такой дружбы. Это очень больно. А моя любимая, мой ангел… Она была прекрасна, как весенний день. И она, и мои дети, и дети моих детей – я пережил их всех. И больше не хочу такого горя. Нет, я один в мире.
Снаружи другой заяц зажал в лапках другой камешек.
Ведьма с жалостью глядела на заблестевшие глаза старика. И, уверенная в своей правоте, выдала последний довод:
-А как же мудрость и опыт? Веками накапливая знания, наблюдая и подмечая, волей-неволей размышляя… Вы, наверное, знаете ответы на все вопросы?
- Глупости. Какая мудрость может быть у старика, сгорбленного тяжестью бед и горестей? Я видел и наблюдал лишь злобу, намеренную или случайную. Я видел лишь глупость. Я наблюдал только за попытками человечества не погибнуть раньше времени. Когда обременён бессмертием, острее воспринимается мимолётность и недолговечность. У меня никогда не было наставника, а сам я что могу? В буйстве весенних цветов я вижу только их скорое увядание, в красоте юной девушки - скорое опошление, осквернение. Всего лишь очень уставший долго живущий крестьянин без дома, семьи и друзей.
Третий заяц зажал к лапках третий камешек. Звери встали, потеснились ещё ближе к окнам и лес окончательно замер, слушая свою ведьму.
А она грустно глядела на замолчавшего старика.
- Хорошо, я помогу тебе.
Три зайца с камешками в лапках бросились прочь.
- На этот случай Атропос дала мне другую записку, - старик протянул ещё один клок бумаги.
«Страница 192» - прочла Клото.
На странице 192 украденного тома содержалось описание способа снять проклятие относительно безболезненно, хотя и с нарушением принципов, святых для всех ведьм. На благо старика, Клото относилась к этим принципам с редким презрением.
Когда ведьма колдовала от всей души, лес расходился, буйствуя и бесясь, кричал, хрипел, скрипел и плакал на все лады. А Евпатий преисполнялся ещё большей гордости хозяйкой, глядя, как темнеют её глаза и наливаются вишнёвым соком губы…
Стих ветер, прекратился дождь. Старик, вопреки нежеланию ведьмы, ушёл.
- Я оставила вам ещё три месяца жизни, чтобы вы смогли подготовиться, - сказала она, провожая разом повеселевшего и окрепшего дедулю. - Прощайте…
Клото заперла дверь, и, подходя к огню, мельком взглянула на зелье, обещающее исполнение мечтаний. Она взяла в ослабевшие руки котелок и с чувством выполненного долга вылила его содержимое в очаг. Колдовской – дикий – огонь с удовольствием пожрал бардовые капли.