Рассказы о восставших мертвецах

[Папа Локо]

Жили-были мать с дочерью. Мать померла. Дочь скучала о ней, мать и стала приходить к дочери мёртвая. В Пасху дочь шаньги делала. К ней мать пришла, села у печки: "Фу, устала. Сегодня у нас корова отелилась, красную тёлочку родила. Пеки шаньги, пjедем доить". Дочь как-то сзади зашла, видит: у ней из-под стула хвост торчит и ноги коровьи. Дочь испугалась и побежала. С соседями утром поехали, и вправду корова отелилась. Дочь стала спрашивать у соседей, что делать, чтобы мать не ходила. Ей сказали: " Скипяти самовар, чашки поставь, срядись красиво. Мать спрашивать будет: "Ты чего такая красива, нарядная?" Отвечай? "Я замуж выхожу". - "За кого?" - " За родного брата". _ "Да разве за родного брата выходят?" Ответь: " А умирают, так ходят?" И не станет ходить". Сделала дочь, как ей наказывали, мать и не стала ходить.

Потом это вот удавленица была. Мужик ушёл в лес, а у его жены корова подохла. Боялась мужа и удавилась, испугалась, что мужик заругается. Когда пошли в избу, всё было закрыто. Выставили окно, овца из голбца выскочила, людей сшибала и убежала из голбца. Вошли, а там женщина задавилась. Её закопали на городок, там прежде река ходила, и на этом городке жили, говорят, какие-то чучканы, первые люди. И вот её закопали тут, эту удавленницу. А ехал Ваня Большебородый в лодке. Едет по реке один, боится. И эта удавленница за им побежала по берегу. Раз он боится, она ему показалась. А он, говорит, еле доехал, лодку надёрнул - и в гору. Тогда удавленница отстала. Вот как боялись люди, даже в глазах казалось. Это всё Деян рассказывал.

Муж мой был лесником, и переезжали мы с одного места назначения на другое. И вот в семьдесят шестом году переехали в хутор, где жили в бывшем купеческом доме. До революции в нём жила семья купца из трёх человек: сам купец, жена и дочь. Дочь в молодом возрасте умерла у них. Решили они, чтобы быть с ней всегда рядом, похоронить её в палисаднике между двумя берёзами. Эти берёзы и могилка между ними были и в то время, когда мы жили там. Я работала в трёх километрах от нашего хутора учительницей, в то время прожили мы там совсем немного. И вот иду я однажды осенью с работы. Темно на улице - хоть глаз выколи. Подхожу к дому и вижу на своём крыльце женщину в белом платье. Я подумала, что это одна из матерей моих учеников. А та мне легонько рукой показывает, как будто приглашает в избу заходить. Мне так жутко стало, что убежала я к соседям, рассказала всё, а соседка научила, что если мне ещё когда привидится купеческая дочь - это она стояла на крылечке, - сказать надо три раза: "Свят, свят, свят" и перекреститься. После этого случая она мне ещё два раза показывалась. Я не выдержала и упросила мужа перевестись на другое место работы, и через месяц мы оттуда уехали.

Если простой человек умрёт, на могилу слушать идут. Вот умер мой муж, мы пошли на могилу слушать, как там покойника принимают, а он песни любил петь, стихи. А если не на своё место покойник ляжет, так там они ругаются. Так вот у него много голосов запели.

Почему-то некоторые мёртвые могут предвещать. Раньше я этому не верила. Здесь, на углу, в доме, жила Тоня. Она работала нянечкой в садике, умерла совсем молодая. Осталось двое детей: дочь и сын. Она мне сейчас снится и предвещает о жизни в их семье. Видела я сон. Иду на работу, а Тоня плачет -сын сидит в тюрьме. Так и случилось.

Как мать умерла, она часто ко мне во сне виделась. И всегда вижу, как она дрова рубит топором. А топор этот долго у меня в сенях лежал. На следующий день я его к соседям во двор кинула. С тех пор мать не приходила.

Умерла девушка. Одели её как невесту. Через некоторое время увидела её мать во сне: "Мама, принеси мне тапочки!" И назвала адрес. Мать когда принесла тапочки-то, то в том доме был покойник - парень. Положила те тапки-то в гроб к нему.

Отец мне тоже во сне снился, он до смерти сторожем работал. Снится мне, что спустилась я глубоко, увидела оконце. Гляжу: мой отец сидит. Одних в дом пускает, других не пускает. Я его спрашиваю: "Что делаешь?" Он говорит: "Сторожу. А ты мне сахар принесла?" Проснулась на следующий день, сахар ему на могилку унесла. С тех пор его во сне и не видела.

Мама давно умерла. Всё было перестирано у неё. А чулки у неё были не выстираны. Однажды ночью я ясно видела, что она сидит в углу печки и говорит: "Антонида, сегодня суббота, ты меня и вымой!"

Если сильно тоскуешь, то является. Вот одна тосковала, у ней муж на фронте погиб. А когда он уходил, то его костюм она в сундук убрала, а не перекрестила. И вот как-то ночью приходит он к ней в том же костюме. Она его спрашивает: "Ты почему не в военной одежде?" А он ей отвечает: " Да на побывку отпустили". Жена обрадовалась, накормила его, напоила. А потом они в баню пошли. Моются оба, а он всё спину от неё отворачивает. "Дай спину тебе потру!" - баба-то ему говорит. А он всё отворачивается - чистая-де она у меня. Тогда она сказала: Во имя отца и святого духа". И перекрестилась. Биса-то и не стало.

Папа работал на катере. Умер он. К нам без конца ходил чёрт - видели следы. Брат видел мёртвого отца, мама в два-три часа тихонько вставала, к окну подходила и говорила: "Петь, заходи, я тебе лапти переобую, иди, поговорим". Потом мама устроилась на боту в садик - нянечкой. Раз я с ней осталась на работе вечерить и ночевать. Проснулась утром я, мила дочь, верь не верь! Клянусь всеми своими детьми и внуками! Когда пошла умываться, у мамы глаза расширились, она спросила: "Доченька, что это у тебя с головой?" Вот верь не верь, мила дочь, но на голове у меня было заплетено двенадцать косичек. Отец был живым - любил возиться перед сном с моими волосами. Косишши у меня были - дай боже!

У Натальи Рыжковой муж пропал в армии. Она его страшно любила. Сидим раз мы на колхозном собрании. Она приходит радостная, садится между нами в серёдку и говорит весёлая: "Я сейчас с Панькой сидела, он в шапке сидел, на гармошке играл!" После собрания говорим ей: "Давай пошли с нами после собрания". Потом она заболела. В больнице её парализовало. Мать в Лунежки её привезла. Ушла к соседям. Пришла домой - все сундуки на ребро поставлены. Чё тут было! Позвали знахарку. Положили Наталье в головы "Сон пресвятой богородицы". Панька пришёл к Наталье опять. Начал беситья, аж дома все закачались, посуда стала биться. Хотел Наташку задавить, она успела закричать...

Тут у нас один случай рассказывали. Женщина одна при родах умерла. Ребёнок остался с отцом. Днём ревел, а ночью спал спокойно. Пошёл отец к старухе. Старуха говорит: "Это мать ночью приходит, кормит. Соберите, говорит, по деревне всю родню, в глиняные горшки поставьте кругом свечи, сядьте все и не шевелитесь". Мужик один пьяный горшок уронил, так она исчезла вместе с ребёнком. А на могиле разрыто всё и трафарет отпечатался: мать с ребёнком.

А если маленькому ребёнку милостыню дать, то там, кто не своей смертью помер, тому отпуск дают. Я булочку купила, маленькой соседской девочке дала. А ночью вижу во сне: муж говорит: "Мне отпуск дают на семь дён".

Вот будешь об этом думать, придут покойники, будут конфетки носить. Вот моя мама говорит. Бабушка в двадцать первом году умерла, а маму замуж выдать успела. Вот лежу, говорит, с мужем и - на тебе! - выйду до ветру, а мать покажется и говорит: "Подожди, я конфеток дам!" - "А ты где, мама?" - "А ты пойдёшь корову доить, я приду". И придёт. А если покойник придёт, надо в спину поглядеть. А он не даёт. А она-то извернулась и по спине её задела, а там доска оказалась. А домой пришла, а в карманах конфеты. А конфеты, говорит, есть не буду. Ну, корову подоила, мать и ушла. Молоко процедила, идёт с дойником. Свекровь говорит: "Чё-то ты угрюмая". А люди свекровке уже говорили: "У вас огненный рассыпается..." Летит, как веретешко. Как нишший, летит-то. Где столбик без молитвы поставлен, одёжа его хорошая лежит. Он поднимает этот столбик, своё забирает, плохое складывает, а потом домой уходит пешком. А мама говорит: "Я уже с неделю томлюсь". Свекровь: " Думаешь о матери?" - "Думаю!" Та заставила её потный хомут надеть. Она, грит, надела, походила, потом-де легла. На ночь она с мужем легла, а свекровь кровать маком обсыпала. А мать-то прилетела, стучит в окно, так ни с чем и улетела. А после этого заячий помёт вместо конфет.

Вот когда у меня внучка умерла, так внук Андрей тосковал очень. Я его спрашиваю: "Вера-то ночью приходит к вам-то?" - "Нет, только во дворе, а в избу не заходит, папу боится". Тосковал он очень по ей. Я его маком накормила и обсыпала, он тосковать перестал.