магические свойства человеческих останков (имитативная магия

[Almond]

Согласно принципу гомеопатической магии, можно производить любое желаемое действие путем простого подражания ему. Можно, например, с помощью костей мертвеца или вообще всего, что тронуто дыханием смерти, сделать других людей слепыми и глухими, как покойник. Если по пути на любовное свидание ночью набрать на могиле горсть земли и посыпать ею крышу дома своей возлюбленной как раз над тем местом, где спят ее родители, то могильная земля погрузит их в крепкий, мертвецкий сон, и они не помешают свиданию. Воры-взломщики во многих странах использовали этот способ, очень «полезный» в их делах.

У южных славянских народов взломщик иногда начинал ограбление после того, как подбрасывал над домом кость покойника, говоря при этом с едким сарказмом: «Пусть эти люди проснутся не раньше, чем эта кость». После этого в доме не бодрствовала ни одна душа. На острове Ява взломщик брал с могилы землю и рассыпал ее вокруг дома, который он намеревался ограбить, словно погружая его обитателей в глубокий сон. С той же целью индусы насыпали у двери дома золу с погребального костра, перуанские индейцы — пыль от истолченных костей покойника. На Древней Руси воры вынимали из берцовой кости мозг, заливали туда сало и поджигали. После того как сало загорится, вор трижды обходил вокруг дома с такой самодельной свечой, что заставляло обитателей дома заснуть мертвым сном. Или иногда делали флейту из кости ноги мертвеца и играли на ней, отчего всех слушателей одолевала дремота. С той же целью мексиканские индейцы использовали левое предплечье женщины, которая умерла при рождении первого ребенка. Прежде чем войти в дом, намеченный для ограбления, индеец стучал костью о землю. Это вызывало у жителей дома потерю дара речи и способности двигаться- видя и слыша, они становились совершенно бессильными, как мертвые.

Подобные свойства в Европе приписывались «славной руке», представлявшей собой не что иное, как высушенную и забальзамированную руку повешенного. Если в «славную руку», как в подсвечник, вставляли зажженную свечу, сделанную из жира преступника, также окончившего жизнь на виселице, то она повергала в оцепенение всех, кто ее видел — подобно мертвецам, они и пальцем не могли пошевелить. Иногда свечой становилась сама рука покойника, точнее, связкой свечей, так как поджигали все ее иссохшие пальцы. Если один из пальцев не загорался, значит, кто-то из домашних бодрствовал. Такого рода нечестивые огни могли быть погашены только молоком.

Нередко предписывалось изготовлять воровскую свечку из пальца новорожденного или лучше мертворожденного ребенка. В других случаях необходимо было, чтобы вор имел при себе по одной такой свечке на каждого жителя дома, потому что, если свечей меньше, кто-нибудь в доме обязательно проснется и схватит его. В XVII в. случалось, что разбойники нападали на беременных женщин, чтобы извлечь на такие свечи плод из их утробы.

У древних греков грабитель или взломщик думал, что самая злая сторожевая собака замолчит и обратится в бегство, если он принесет с собой головню из погребального костра. Сербские и болгарские женщины, которых раздражали тяготы супружеской жизни, прикладывали медную монету к глазам покойника, омывали ее вином или водой и давали мужьям выпить эту жидкость. После этого те делались слепыми к прегрешениям своих жен, как покойник, к глазам которого эту монету прикладывали.

Посредством покойника можно было вызывать дождь. В Новой Каледонии вызыватели дождя выкрашивали свои тела в черный цвет, вырывали из земли останки покойника, уносили их с собой в пещеру, где подвешивали над листьями таро. Кости поливали водой так, чтобы она стекала на листья. По мнению туземцев, душа покойного впитывает воду, превращает ее в дождь и низвергает на землю.

В 1868 г. в России продолжительная засуха, грозившая погубить урожай, побудила жителей одной деревни в Таращанской волости выкопать тело раскольника, который умер в декабре предшествующего года. Часть крестьян колотила почти разложившийся труп по голове со словами: «Дай нам дождь!», в то время как остальные лили на него воду через сито.

Контагеозная магия — магия, основанная на том, что вещи, которые хотя бы раз были в соприкосновении друг с другом, продолжают взаимодействовать между собой на расстоянии и после прекращения прямого контакта. Самый распространенный пример такой магии — это связь между человеком и частями его тела: волосами или ногтями. Тот, кто имеет у себя чьи-то волосы или ногти, может на любом расстоянии навязать свою волю их владельцу.

У австралийских аборигенов во время специальных обрядов, которым должен подвергнуться каждый юноша, прежде чем он получит права и привилегии взрослого мужчины, бытует обычай выбивать им один или несколько передних зубов. Туземцы верили в то, что после извлечения зуба из челюсти между ним и бывшим «владельцем» продолжает существовать связь. Поэтому у некоторых племен района реки Дарлинг (Новый Южный Уэльс) выбитый зуб засовывали под кору дерева, растущего около реки или ямы с водой. Если зуб зарастал корой или падал в воду, причин для беспокойства не было, но если он выступал наружу и по нему бегали муравьи, то юноше грозила болезнь полости рта.

«Мурринг» и другие племена Нового Южного Уэльса сначала препоручали хранение выбитого зуба одному из стариков. Затем он переходил от одного старейшины к другому, пока, обойдя всю общину, не возвращался к отцу юноши и, наконец, к самому юноше. При этом ни один из тех, у кого хранился зуб, не должен был класть его в мешок с магическими предметами — считалось, что в противном случае владелец зуба окажется в большой опасности.

Хранителем выбитых у юношей зубов однажды был профессор-этнограф Хауитт. Старейшины племени настоятельно просили его не носить зубы в мешке, в котором, как им было известно, он держал кристаллы кварца. Если он это сделает, говорили они, магия кристаллов перейдет на зубы и причинит вред юношам.

Спустя почти год после получения зубов на хранение Хауитта посетил один из вождей племени «мурринг». Он прошел 250 миль, чтобы забрать у профессора зубы. Пришедший объяснил, что один из юношей заболел, и туземцы решили, что зуб получил какое-то повреждение, что отразилось на здоровье юноши. Хауитт заверил посланца, что зуб хранился в коробке отдельно от всех предметов, которые могли на него подействовать. Взяв тщательно завернутые зубы, вождь возвратился домой.

Представители племени бауст прячут вырванные зубы, чтобы они не попали в руки мифических существ, которые могут магическим путем повредить владельцу зуба.

В графстве Суссекс (Великобритания) одна служанка настоятельно советовала не выбрасывать выпавшие детские молочные зубы. Если, утверждала она, зуб найдет и изгложет животное, новый зуб ребенка наверняка будет похож на зуб этого животного. В доказательство она ссылалась на некоего старика Симмсона, у которого из верхней челюсти торчал большой свиной клык. Дефектом этим, как утверждал сам старик, он обязан своей матери, которая случайно выбросила один из его выпавших зубов в корыто для свиней.

Из этого поверья вытекали действия, направленные на то, чтобы с помощью магии заменить плохие старые зубы новыми крепкими. Многие народы кладут вырванный или выпавший зуб в такое место, где его может найти крыса или мышь. Люди надеются, что благодаря связи, продолжающей существовать между зубами и их прошлым владельцем, его зубы станут столь же крепкими и прочными, как зубы грызунов. Почти все немецкие крестьяне придерживались раньше мнения, что вырванный зуб нужно засунуть в мышиную нору. Считалось, что если поступать так с выпавшим у ребенка молочным зубом, то он на всю жизнь будет избавлен от зубной боли.

В других поверьях владельцу выпавшего зуба нужно зайти за печь и перебросить зуб через голову, приговаривая: «Дай мне, мышка, твой железный зуб. На, возьми мой костяной». На острове Раратонга, что в Тихом океане, если у ребенка выпадал зуб, туземцы произносили следующее заклинание:

Большая и малая крысы!

Вот мой старый зуб,

Прошу вас дать мне новый.

Затем зуб забрасывался на соломенную крышу дома, потому что в подгнившей соломе обычно устраивали себе гнезда крысы.

И другие части и органы тела, будучи физически отделенными от человека, якобы пребывают с ним в симпатической связи. К таковым, например, относят пуповину и плаценту (детское место). Связь эта считается столь тесной, что часто судьба человека на протяжении всей жизни связывается с судьбой этих органов. Жизнь ребенка сложится благоприятно, если пуповина или плацента находятся в сохранности. Если же им наносят повреждение или теряют их, страдает и ребенок.

Аборигены Западной Австралии верят, что человек будет хорошим или плохим пловцом в зависимости от того, бросила мать при рождении его пуповину в воду или нет. У туземцев района реки Пенфатер (Квинсленд) бытует поверье, что часть души ребенка остается в последе. Поэтому бабушка ребенка уносит послед и зарывает его в песок. Место это она отмечает кольцом из воткнутых в песок ветвей- вершины ветвей она связывает так, что по форме сооружение напоминает конус.

Когда Анжеа — существо, которое якобы делает женщину беременной, помещая в ее утробу младенца, вылепленного из грязи, — проходит мимо этого места, оно извлекает душу из последа и уносит ее в одно из своих убежищ (в дупло, углубление в скале или лагуну), где она и остается на года. Но рано или поздно Анжеа возвращает душу ребенку, и тот как бы вторично рождается на свет.

На одном из Каролинских островов (остров Понапе) пуповину кладут в раковину и обращаются с ней так, чтобы как можно лучше подготовить ребенка к тому роду деятельности, который избрали для него родители. Например, если родители хотят сделать из ребенка мастера лазить по деревьям, пуповину подвешивают на дерево. Жители острова Кен считают пуповину братом или сестрой новорожденного. Они кладут ее в горшок с золой, который помещают в ветвях дерева так, чтобы она могла оттуда бдительно следить за судьбой ребенка.

У батаков с острова Суматра и у многих других народов островов Индийского океана послед слывет меньшим братом или сестрой ребенка (пол определяется в зависимости от пола ребенка). Его зарывают под домом. По поверью батаков, от последа зависит благоденствие ребенка, он является обиталищем переходящей души.

Каробатаки уверены, что настоящей из двух имеющихся у человека душ является та, которая пребывает под домом вместе с последом: эта душа, по их словам, и дает ребенку жизнь.

Баганда верят, что каждый ребенок рождается на свет с двойником, и этого двойника они отождествляют с последом. Мать зарывает послед у бананового дерева, которое становится священным до тех пор, пока его плоды не созреют и их не сорвут для священного семейного праздника.

Индейцы чероки погребают пуповину девочки под ступой для зерна, чтобы девочка выросла хорошей стряпухой- пуповину же мальчика вешают в лесу на дерево, чтобы он стал ловким охотником.

Перуанские инки сохраняли пуповину с величайшей тщательностью и давали ее сосать ребенку, когда тот заболевал. В древней Мексике пуповину мальчика обычно отдавали воинам, и те зарывали ее на поле битвы, чтобы мальчик стал воином. Пуповину же девочки зарывали рядом с домашним очагом: считалось, что это возбудит в ней любовь ко всему домашнему и склонность к приготовлению пищи.

Многие европейцы до недавнего времени верили, что судьба личности так или иначе связана с судьбой пуповины или детского места. Так, в прирейнской области Баварии пуповину на некоторое время заворачивали в кусок старого холста, а затем в зависимости от пола ребенка разрезали на части или протыкали, чтобы мальчик вырос умным работником, а девочка — хорошей швеей. В Берлине повивальная бабка обычно отдавала высушенную пуповину отцу ребенка со строгим наказом бережно хранить ее — ведь пока она сохраняется в целости, ребенок будет жить и здравствовать. В Босе и Перше (Франция) пуповину никогда не бросали в воду или в огонь, так как боялись, что в этом случае ребенок утонет или сгорит.

[belvegor123]

статья..... а Ваши наработки в этом плане можно увидеть? Или это просто информация к размышлению? С уважением.

[Миса Амане]

Интересно куда мама дела мои молочные зубы..))