Мистерии Посвящений Древнего Египта

[mirramika]

Великой целью, к которой надлежало стремиться египетскому посвященному, был самоконтроль....

*************
…Мы считаем одиночество проклятьем, но, достигнув мудрости, начинаем считать его благословением. Мы должны взобраться на Эверест собственных желаний и научиться жить на его вершине — в полном одиночестве. Ибо тот, кто станет искать душу среди толпы, найдет там лишь бездушие; а ищущий истину найдет только обман.

Пессимистически настроенные ученые предсказывают, что в конце концов Земля станет замерзшей планетой, вращающейся в пустоте. Быть может. Однако конец человечества никогда не станет столь же безнадежным, как конец его дома, потому что человек – это больше чем просто плоть.

***********

Люди недалекие, глядя на египетские фрески, удивляются глупости древних, всерьез веривших во все эти сказки, во всех этих богов и в священную ладью, отвозившую избранных на небеса. Но ведь лодка — всего лишь символ, частица тайного языка, который хорошо знала элита древнего мира, но вряд ли сможет понять элита нынешняя. А вот боги — отнюдь не просто порождение богатой фантазии древних. У Бога в Его бесконечной вселенной есть место и для более возвышенных созданий, чем человек. И хотя в разное время эти божества принимают различные имена и формы, суть их всегда остается неизменной.


«Не разные боги есть у разных народов — варваров и греков, но Солнце, Луна, небо, земля и море, принадлежащие одинаково всем людям. Только разные народы дают им разные имена». Плутарх.

И если в наши дни эти боги скрылись от взоров человеческих, это отнюдь не значит, что они перестали существовать и действовать. Они просто удалились в сферы, недоступные для физических ощущений, но мы не перестаем из-за этого пребывать под их влиянием. Они по-прежнему наблюдают за миром, вверенным их заботам, по-прежнему контролируют ход человеческой эволюции, хотя и не являются больше в мир в зримых земных ипостасях. Я верю в богов так, как верили в них древние египтяне: то есть как в сообщество наделенных сверхчеловеческими способностями существ, наблюдающих за эволюцией вселенной и благополучием человечества, управляющих человеческими судьбами и самыми важными их поступками, и, наконец, указующих всему и всем путь к совершенству.

Я посмотрел на покрашенный в небесно-голубой цвет потолок, усеянный множеством звезд. В массивной крыше зияли проделанные временем дыры, в которые проглядывало настоящее небо. «Нигде более в мире небо не бывает такого густосинего цвета, как здесь, в Египте», — снова подумал я. Войдя в пыльный коридор, я увидел знаменитую Абидосскую таблицу — иероглифический список всех египетских царей до восшествия на престол фараона Сети, на основе которого археологи систематизируют свои знания древней истории этой страны. Здесь же изображены сам фараон Сети и его юный сын Рамсес, воздающие почести своим семидесяти двум предкам. Фараон изображен в профиль, так что отчетливо видны его царственная голова, мужественное лицо и гордая осанка. Ступая ногами по мягкому белому песку, кое-где покрывавшему каменный пол храма, я переходил от одного изображения к другому, разглядывая настенные барельефы, заключенные в царские картуши рисунки и аккуратные ряды живописных иероглифических надписей, глубоко врезанных в каменную поверхность.

Вот Гор — с головой ястреба, но телом человека — восседает, выпрямив спину, на высоком кубическом троне, держа обеими руками трехчастный скипетр Египта — плеть для молотьбы, пастуший крюк и посох Анубиса. Все это символы подлинной власти. Плеть символизирует власть над телом, крюк — контроль над чувствами, а посох с навершием в виде головы шакала — власть над мыслями. Массивный кубический трон обозначает, таким образом, абсолютное господство над собственной физической природой. Прямые углы трона означают, что посвященный всегда должен действовать и говорить «прямо».

Это правило перекликается с франкмасонским наставлением о «добропорядочном поведении» (у масонства куда более древние корни, чем это думает большинство самих же масонов). «О, сделай себя прямым, дабы стать пригодным для дела; камень, который кладут в стену, не должен иметь искривлений», — гласит очень древняя персидская пословица, которую масоны, возможно, сочтут для себя интересной. Под троном изображена ровная линия крестов с петлями наверху — символы знаменитого египетского (и не только египетского, но известного также и некоторым другим расам) «ключа к Таинствам». Для египтологов это — символ жизни, но в более полном значении — это еще и символ посвящения в бессмертную высшую жизнь духа.

Великой целью, к которой надлежало стремиться египетскому посвященному, был самоконтроль. Отсюда и то спокойное, непроницаемое выражение лиц, которое мы часто видим на египетских портретах. Перед Гором стоит человек, — это царь, вытянув вперед руки, льет воду на цветущие в горшках лотосы, тем самым совершая акт жертвоприношения. Лотос считался в Египте и во многих других древних странах священным растением. Его распустившийся цветок служил прекрасным символом пробудившегося человеческого духа. Таким образом, царь увековечил в этой таблице неустанную заботу о росте и развитии собственной духовной природы. Царь облачен в треугольный передник, прикрывающий половые органы. Это одеяние несет ту же самую символическую нагрузку, что и передник у нынешних франкмасонов.

Здесь, в Абидосе, согласно древней традиции, был тайно похоронен сам богочеловек Осирис. Его похоронили в царском некрополе в Тинисе — мертвом городе, некогда расположенном на этом месте.

Фараон Неферхотеп оставил письменное свидетельство о том, что во время своего вступления на престол он нашел на месте Абидоса лишь беспорядочное скопление развалин. Тогда он отыскал в жреческой библиотеке Гелиополя архивные записи, касающиеся храма Осириса, существовавшего там в древние (даже для фараона) времена, и на его основе восстановил забытый ритуал. Его преемники продвинулись еще дальше, восстановив из руин с помощью этих документов древние строения и присовокупив к ним новые. Когда-то эти храмы стояли в окружении домов города Тиниса. Но их поглотило безжалостное время.


В те первые столетия существования ранней египетской цивилизации мистерии Осириса являлись важной составляющей религиозного культа, и Абидос стал первым городом в стране, где эти мистерии начали проводиться. Благодаря им Абидос превратился в одно из самых священных мест в Египте. И я уверен, что именно духовная утонченность этой древней атмосферы произвела на меня здесь самое большое впечатление, а не те формалистические ритуалы, которые когда-то каждодневно выполнялись в этом прекрасном здании, воссозданном (но не построенном) фараоном Сети. Ибо древнейшая история Абидоса связана с историей самого Осириса и восходит к незапамятной эпохе, хронология которой не поддается даже приблизительному исчислению, к доисторическим временам, задолго до возвышения самих фараонов. То были времена, когда боги еще не исчезли из поля зрения людей, когда народом правили «полубоги», как называют их древнеегипетские историки. «Любопытно, — подумал я, — а что если в силу мистических законов, управляющих вибрациями психического уровня, та возвышенная атмосфера доисторического Абидоса сохранилась здесь по сей день и доступна восприятию достаточно чувствительного человека?»

Здесь, в Абидосе, располагалось первое и самое главное, общеегипетское, святилище Осириса.
«Внутреннее его пространство богато украшено чистым золотом, покрывающим многие вещи и сооружения. Когда видишь его, сердце ликует, и все люди кланяются. Красота его — в благородстве. Его огромные ворота сделаны из соснового дерева, — похваляется Сети в сделанной по его приказу надписи, перечисляющей его заслуги, — спереди они покрыты чистым золотом, а с тыльной стороны — бронзой. Высокие башни построены из камня Ану, а их навершия — из гранита, их красота достигает Ра на его горизонте».
Таким был Абидос — предполагаемое место захоронения бога Осириса; а в реальности — первый египетский центр, где возникли мистерии, сутью которых были посвятительные «захоронения».

Как же возникла легенда об убийстве Осириса?

Как прекрасны настенные изображения... На фресках лежащий Осирис был похож на мертвеца, его тело выглядело набальзамированным и, как мумия, завернутым в бинты. И тем не менее, все прочие детали указывали на то, что готовится церемония, посвященная живому человеку, а не мертвецу. Да, это было погруженное в транс тело проходящего посвящение человека. При этом присутствовали жрецы, а курильницы должны были облегчить процесс погружения в транс.

И ночные молитвы на стенах, оказались здесь неслучайно. Ибо эти посвящения всегда проводились с наступлением темноты. Посвящаемых могли «усыплять» на разное время — чем выше ступень посвящения, тем более глубоким и продолжительным было каталептическое состояние — и на протяжении всех отмеренных посвящаемому ночных часов мертвого сна подле него неотлучно находились жрецы.

Эта сцена проигрывалась во время ритуальных мистерий с незапамятных времен. Но каково же было ее назначение? Убийство Осириса означает ничто иное, как видимое убийство всякого, кто желал принять участие в этих мистериях: то есть желал приобщиться к духу Осириса — родоначальника этих мистерий.

Древнейшие египетские храмы всегда архитектурно делились на две части, то есть каждый храм состоял из двух отделений: 1) для обычных религиозных ритуалов и 2) для тайных мистерий. Последние держались в большом секрете и проводились в особом святилище.

Посвящаемого приводили при помощи гипнотического воздействия (куда входили и сильнодействующие воскурения и месмерические пассы по всей длине тела) в состояние транса (схожее со смертью), в котором невозможно было обнаружить никаких признаков жизни. И пока тело лежало неподвижно, душа оставалась связанной с ним магнетической нитью, открытой ясновидящему взору руководившего посвящением жреца. Таким образом, жизненные функции сохранялись, несмотря на полное прекращение жизнедеятельности. Целью и смыслом посвящения было убедить посвящаемого в том, что «Смерти нет!». Для этого использовалось самое наглядное и самое убедительное средство — человеку предлагалось самому пройти через весь процесс умирания и заглянуть таким образом на другой уровень бытия. Транс был настолько глубоким, что человека помещали в украшенный надписями и рисунками саркофаг, накрывали сверху крышкой и запечатывали. И что бы там ни говорили, фактически это было самое настоящее убийство!
Но когда положенное время истекало, саркофаг открывали и посвящаемого при помощи особого метода возвращали к жизни. Это и есть собирание символически разбросанных частей тела Осириса с последующим его воскрешением. Сказочное воскресение Осириса на самом деле было реальным воскрешением человека, посвящаемого в тайные мистерии этого бога.

Когда время транса подходило к концу и посвящаемый уже был готов к пробуждению, его переносили в ту часть комнаты, где на его спящее лицо должны были упасть первые лучи восходящего Солнца.
Доподлинно известно, что в самые древние времена многие египетские жрецы высокого ранга и все высшие жрецы в совершенстве владели секретами гипноза и месмеризма и могли вызвать у человека такую глубокую каталепсию, что можно было констатировать даже наступление у него трупного оцепенения.

Высшие жрецы были способны и на большее, намного превзойдя современных гипнотизеров, ибо они могли сохранять разум посвящаемого бодрствующим даже тогда, когда его тело погружалось в транс. При этом он ясно осознавал все, что происходило с ним в этом сверхъестественном состоянии, и не терял памяти о пережитом по возвращении к своему нормальному сознанию.

Перед церемонией жрецы объясняли человеку истинную сущность его природы, а затем, постепенно отделяя его душу от тела, доказывали ему реальность существования другого уровня бытия: так называемого духовного мира, символом перехода в который являлся тот самый расписанный саркофаг. Вот почему египтяне вырезали на крышках саркофагов, изображали на деревянных ящиках для мумий и рисовали в своих священных текстах странного птице-человека, отлетающего от мумии или сидящего на ней. Птица с человеческой головой и человеческими руками. Она часто изображается протягивающей к ноздрям мумии руку с вложенным в нее иероглифическим символом распущенного паруса, означающим дыхание; в другой руке она обычно держит крест с круглой петлей наверху — знак жизни. Здесь, в часовне; или на каком-нибудь папирусе, или же вырезанное в граните, это странное изображение всегда несет одну и ту же смысловую нагрузку — оно иллюстрирует учение о существовании духовного мира. Когда в египетской «Книге мертвых» говорится об усопших, речь идет именно об этих «живых мертвецах» — людях, погруженных в столь глубокий транс, что его вполне можно сравнить со смертью: их тела неподвижны и безжизненны, а души витают в ином мире. Речь идет о Посвящении.

Осириса считали богом-мучеником, принявшим смерть, но затем воскресшим из мертвых. Таким образом, его имя ассоциировалось для большинства людей с идеей посмертного воскресения, а его победа над смертью давала надежду на нечто подобное и для всех остальных.

Вера в бессмертие души и жизнь после смерти была общераспространенной. Люди верили и в то, что при переходе к этой новой жизни боги судят душу человека, тщательно взвешивая все его добрые и дурные поступки в прошлом. Грешники после этого получают заслуженное наказание, а праведники допускаются в благословенную страну, где воссоединяются с Осирисом. Подобные представления как нельзя лучше подходили для широких масс простонародья, давая непритязательному крестьянскому уму ровно столько, сколько он был в состоянии воспринять. Не было никакой нужды перегружать его сложной философией и тонкими психическими материями.

Все традиционные мифы, легенды и предания следует воспринимать как отчасти исторические, отчасти символические, скрывающие в себе под маской притчи глубинный смысл — единственно правильное их истолкование. Для удержания учения в памяти поколений храмовые жрецы не только учредили определенный ритуал, но и давали по определенным дням своего рода публичные представления, в которых разыгрывалась драма жизни Осириса. Но лишь немногие из этих представлений подходили под определение мистерий (да и то в упрощенной, популярной своей версии). Их можно сравнить с древнегреческими мистериями и изображением Страстей Господних, разыгрывавшихся в средневековой и новой Европе (в Обер-Аммергау, в Баварии, этот обычай сохранился по сей день в виде драмы о Христе). Так что не следует смешивать их с настоящими мистериями, которые никогда не проводились публично и не ограничивались театральным представлением. Публичные церемонии носили священный, но символический характер, они не раскрывали широкой публике никаких сокровенных тайн. Следовательно, древний спектакль о Смерти и Воскресении Осириса никак нельзя отождествлять с самим таинством мистерий.

Публичные богослужения и общедоступные ритуалы проводились для широких масс населения, которые и не требовали большего. Но существовали также и более философское учение, и тайный ритуал, предназначенные для интеллигенции. Духовно просвещенные и подготовленные египтяне — знать и высокопоставленные лица — знали об их существовании и могли получить доступ к их углубленному изучению, если чувствовали к этому склонность.

В храмах устраивались специальные изолированные помещения для проведения мистерий. А принимать в них участие мог лишь узкий круг избранных жрецов, именовавшихся иерофантами. Эти тайные обряды осуществлялись параллельно с экзотерическими церемониями поклонения богам или даже независимо от них. Сами египтяне использовали для их обозначения слово «таинство» («мистерия»).

Сверхъестественный характер великих мистерий, не имеющих практически ничего общего с ритуальными спектаклями, не раз подчеркивали сами посвященные. Так, один из них сказал: «Благодаря мистериям смерть стала не злом для людей, но благом».

Это признание может означать только одно: человек действительно пережил смерть, но извлек для себя из этого огромную пользу. Иероглифические тексты называют таких людей «дважды рожденными», к своим именам они могли добавлять титул — «воскресший к жизни». Иногда археологи находят на гробницах подобную надпись, удостоверяющую высокий духовный статус захороненных в них лиц.

В чем же заключалась самая великая тайна, которую посвящаемому должно было постичь в ходе мистерии?

Это зависело от предполагаемой степени посвящения, но все результаты подобного опыта можно условно разделить на две группы, составлявшие основу получаемого откровения.

На первом этапе посвящаемый должен был познать суть человеческой души, иероглифически обозначаемой в виде маленького птице-человека. Он должен был осознать, что смерть есть просто переход с одного уровня бытия на другой; что она разрушает физическое тело, но не касается разума и человеческой индивидуальности. Он также должен был понять, что душа не только способна пережить свою смертную оболочку, но и вознестись после физической смерти в более высокие сферы.

На следующем этапе посвящаемого знакомили уже с божественной душой, ему дозволялся личный контакт с Творцом, таким образом, он оказывался лицом к лицу с Божественным. Перед этим ему открывали подлинный смысл «падения» Человека из его первоначального духовного состояния. Также ему открывалась тайная история Атлантиды, тесно связанная с этим процессом «падения». И после этого посвящаемый возносился вновь — сфера за сферой — к тому самому высокодуховному сознанию, на стадии которого некогда находился Человек. Таким образом, не отказываясь от своего прежнего бренного существования, посвященный обретал с этого момента благословение вечности.
В момент смерти душа испытывает то же самое, что и при посвящении в великие мистерии

Среди немногочисленных иностранцев, кому было позволено пройти через это египетское посвящение, можно назвать Платона, Пифагора, Фалеса, Ликурга, Солона, Ямвлиха, Плутарха и Геродота.

Последний в своих сочинениях говорит о них с величайшей осторожностью. Он во всех подробностях описывает символические спектакли и массовые празднества, зачастую отождествлявшиеся широкой публикой с самими мистериями, но на самом деле носившие исключительно церемониальный характер, и при этом вовсе не раскрывает сути тайных ритуалов, говоря о них лишь следующее: «Об этих мистериях, которые все без исключения мне знакомы, я должен хранить молчание по религиозным соображениям».

Обратимся теперь к сочинениям биографа Плутарха.
«Слушая сказки египтян о богах — об их странствиях, рассечении на части и прочих злоключениях — не следует думать, что все это происходило на самом деле, по крайней мере в том виде, в котором все это описывается. Для изложения вещей божественных разные народы придумали свои особые символы, коими и пользуются. Некоторые из этих символов совсем непонятны постороннему, некоторые имеют более прозрачное значение. Таковы и эти истории о богах, и потому воспринимать их следует как мифы, требующие интерпретации в глубокомысленном философском духе. В момент смерти душа испытывает то же самое, что и при посвящении в великие мистерии. У мистерий есть и еще одна цель — сохранение в людской памяти истинного смысла важнейших исторических событий».

Плутарх не идет дальше намеков, излагая все, что, по его мнению, он вправе сообщить; но вся правда состоит в том, что посвящаемому открывалась тайная история Атлантиды и «падения» Человека.

Он раскрывает психологическую суть мистерий в своем трактате «De Iside et Osiride», где, в частности, говорит:
«Пока мы живем здесь, внизу, отягощенные телесными привязанностями, мы не можем непосредственно общаться с Богом, только в философских размышлениях слегка соприкасаясь с ним, будто во сне. Но когда наши души освобождаются [с помощью мистерий] и восходят к невидимым — чистым и неизменным — сферам, Бог становится их непосредственным господином и наставником, и они с самозабвенным восхищением любуются его красой, непередаваемой несовершенным человеческим языком».

О цели мистерий Изиды он сообщает следующее:
«Благодаря им они становятся лучше подготовленными к восприятию знаний Первого и Высшего Разума, к обретению которого их призывает Богиня. По этой причине храмы ее называются исей-онами и служат свидетельством того, что человек может обрести знание вечного и самодостаточного Существа, если ему укажут верный путь к достижению этой цели».

Оставим на этом грека Плутарха. Послушаем теперь, что говорит о египетских мистериях сириец Ямвлих, тоже прошедший посвящение:
«Вся суть и совершенство добродетели заключены в богах, и раньше всех прочих боги поделились своей силой с нами, жрецами. Божественное знание связано с нашим обращением к себе и познанием себя. Я говорю так потому, что божественная часть человека, некогда соединенная с богами осознанием подлинности их существования, впоследствии перешла в иное состояние, где оказалась связанной узами судьбы и необходимости. Следовательно, человеку необходимо найти способ освободиться от этих уз. И есть только один способ достичь этого — приобщиться к знанию богов. С этой целью египетские жрецы возносят душу назад, к божественным высотам».

Еще одним посвященным был Прокл. Предоставим слово и ему:
«Во время посвящений и мистерий боги могут принимать различные формы, а иногда являться просто в виде света. Временами этот свет принимает форму человека, но это не единственная возможная форма. Некоторые видения — вовсе не боги и вызывают страх».

А вот что говорит о мистериях благородный философ Платон:
«Тот, кто проходит через это божественное посвящение, становится свидетелем лишь ему одному предназначенного благословенного видения, возникающего в чистом свете. Он очищается и освобождается от оболочки, называемой нами телом и к которой мы привязаны, как устрица к своей раковине».

Платон утверждает также, что главной целью мистерий является возвращение человека к тем принципам, которых наша раса некогда лишилась вследствие своего падения.

Гомер — тоже посвященный — снабдил свою «Одиссею» следующим обращением к читателю: «Спеши же, лети же на всех парусах к милой, родной стороне, когда-то потерянной нами».
Та же самая мысль, что высказывал Платон, только изложенная в поэтической форме.

В Писании сказано, что «Моисей полагал покрывало на лице свое». О природе этого покрывала мы в какой-то степени можем судить по следующей фразе из этого же источника: «То же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета», — говорится во 2-ом Послании Коринфянам. Эти слова свидетельствуют о том, что здесь имеется в виду отнюдь не покрывало из материи, но покров, наброшенный на истинный смысл каких-то слов, то есть на передаваемое знание. Следовательно, покрывало, которое носил Моисей, на самом деле является обетом молчать, сохраняя в секрете все, что ему было открыто в посвятительных мистериях.


Всякий, проходивший посвящение в древние мистерии, давал торжественную клятву никогда не разглашать того, что происходило с ним за священными стенами. К тому же следует иметь в виду, что каждый год при совершении мистерий права пройти посвящение удостаивались лишь немногие, и потому число тех, кому были известны их тайны, никогда не было особенно большим. Поэтому ни один из древних авторов так и не оставил полного и последовательного описания этих мистерий, настолько священным для каждого из них был данный обет.

И все же в нашем распоряжении имеется достаточно кратких упоминаний и описаний, почерпнутых из произведений классических авторов, а также отдельных фраз и иероглифических надписей, чтобы составить некоторое представление о сути этой загадочной древней традиции, убеждающее нас в том, что на раннем, чисто духовном своем этапе эти мистерии преследовали возвышенные цели религиозного, философского и морального характера.

«В добрый час, о переживший то, о чем ты не мог знать раньше, из человека ты превратился в бога», — такие слова слышал на прощание посвященный, прошедший высшую стадию орфических мистерий.


Постучать в двери храма мистерий мог каждый, но вот будет ли, в конце концов, удовлетворено его желание или нет — это уже другой вопрос. Как говаривал Пифагор, выпроваживая неугодных соискателей из своей собственной школы в Кротоне: «Не всякое дерево пригодно для того, чтобы делать из него Меркурия».

Первая стадия посвящения, — доказывавшая продолжение жизни после смерти, — сопровождалась жуткими, устрашающими видениями, призванными подчеркнуть блаженство последующего пробуждения в теле души.

Иногда (но далеко не всегда) во время первичных посвящений применялись и механические методы воздействия, дабы вызвать у человека иллюзию падения в глубокую пропасть или в бурный водный поток или же нападения на него диких зверей. Таким образом испытывались его мужество и находчивость. Но самым тяжелым испытаниям подвергались те, кто желал пройти посвящение более высокой ступени. В тот момент, когда они на время становились ясновидцами, им приходилось сталкиваться с отвратительными существами нижнего мира.

«Смерть вселяет в разум страх и волнение; то же самое происходит и во время посвящения в великие мистерии. На первых порах человека ждут лишь ошибки и неуверенность, трудности, метания и темнота. Как на пороге смерти, так и на пороге посвящения все принимает пугающий облик, человека окружают ужасы и кошмары. Но вскоре они отступают, и вокруг распространяется чудесный божественный свет... Достигнув совершенства в посвящении, свободные и торжествующие шествуют они по обители блаженных».
Этот фрагмент заимствован из древнего сочинения, сохраненного для нас Стобеем. В нем запечатлен опыт, приобретаемый всеми посвященными.

На древних папирусах претендента на посвящение ведет за руку Анубис — бог с головой шакала, Повелитель мистерий, именно Анубис должен перевести его через порог невидимого мира мимо всех ужасных видений.

Знания, передававшиеся в посвятительных школах, проистекали непосредственно от изначального откровения, данного первым расам, и потому необходимо было передавать их из поколения в поколение, сохраняя при этом их первозданную чистоту. А потому несложно догадаться, отчего они столь тщательно скрывались от непосвященных и ревностно охранялись от профанации.

То состояние, в котором оказывался посвящаемый, не следует смешивать с обычным сном. Это было состояние транса, где высвобождалось его сознательное эго; это был магический сон, в котором человек продолжал бодрствовать, только в другом мире.

Еще большей ошибкой было бы смешивать эти возвышенные эксперименты с ментальным воздействием современных гипнотизеров. Последние вводят гипнотизируемых в состояние, не до конца понятное и тем и другим, тогда как иерофант мистерий, опираясь на традиционное тайное знание, оперирует сверхъестественными силами с полным пониманием происходящего и конечного результата. Гипнотизер пробуждает подсознательный разум погруженного в транс субъекта лишь в ограниченной степени, эмоционально не участвуя в этом процессе, тогда как иерофант сам ощущает все те изменения, что происходят с посвящаемым, и контролирует их. Кроме того, гипнотизер способен управлять своим субъектом лишь в пределах физического, материального мира и проводить аномальные опыты только с его физическим телом. Иерофанты были способны на большее: они могли целенаправленно вести разум кандидата — шаг за шагом — к высшим, духовным мирам, что не под силу ни одному современному гипнотизеру.


Кем же были те иерофанты, что могли произвести в человеке столь знаменательные перемены?

Этих почтенных стражей высшего знания по необходимости всегда было не слишком много. Одно время в их число входило все высшее жречество Египта, равно как и отдельные, наиболее выдающиеся представители нижестоящего жреческого сословия. Свои знания они хранили в строжайшей тайне, так что даже само название «Египет» стало отождествляться в классические времена с величайшей загадочностью.

В египетской галерее парижского Лувра хранится гробница Птах-Мера — верховного жреца Мемфиса — на которой выведена эпитафия со следующими словами:
«Он познал таинства всех святилищ, от него ничто не было сокрыто. На все увиденное он набросил покрывало». У иерофантов были свои причины хранить знание в тайне.

Посвящение всегда оставалось уделом немногих. И большинство тех, кто когда-либо стучался в двери храма мистерий, так и не были туда допущены; а из допущенных многие подорвали свои нервы или просто потеряли желание проходить посвящение из-за все более усложнявшихся испытаний, которые они должны были перед этим преодолеть. Так, благодаря процессу отсеивания — своего рода естественного отбора — мистерии превратились в один из самых замкнутых институтов древности, и тайны, витавшие за крепко запертыми дверями храмов, доверялись лишь тем, кто давал торжественное обещание никогда не выносить их оттуда. Каждый, кому удавалось проникнуть за эти двери, до конца своих дней принадлежал к тайному обществу людей, продолжавших жить среди непосвященных масс, но преследовавших более возвышенные цели.

«Говорят, что те, кто участвовал в мистериях, становятся более одухотворенными, более справедливыми и совершенными во всех отношениях», — писал посетивший Египет сицилиец Диодор.

Многие тексты на папирусах и древние настенные надписи свидетельствуют о том, каким священным был для египтян ритуал поклонения Осирису и каким огромным уважением среди них пользовались те, кто имел доступ в тайные святилища и заповедные места, где проводились самые сокровенные церемонии, связанные с этим ритуалом. Ибо существовала еще и самая возвышенная, конечная стадия посвящения, на которой душа человека не просто временно освобождалась от своего тела в период его искусственной смерти, доказывая тем самым реальность своего существования и факт продолжения жизни после смерти, но возносилась в высшие сферы бытия, приближаясь к самому Творцу. В ходе этого замечательного опыта несовершенный разум человека вступал в контакт с безграничным разумом его же собственной божественной природы. Человек получал возможность на протяжении некоторого времени зачарованно и молча общаться с Отцом Всего Сущего. И этот недолгий, но невыразимо вдохновенный контакт способен был полностью изменить его отношение к жизни. Человек приобщался к самой священной в мире пище. Он видел ни с чем не сравнимый луч, исходящий от Божества, которое на самом деле является его же собственной истинной внутренней сущностью (тогда как тело души, остающееся жить после смерти физического тела — всего лишь очень тонкая ее оболочка). Эго было и в переносном, и в прямом смысле — второе рождение, причем в наивысшей своей ипостаси. Проходивший это посвящение становился совершенным Адептом. О таких иероглифические тексты говорят, что они пользуются расположением богов при жизни и наслаждаются райским блаженством после смерти.

Подобное вознесение души достигалось опять же погружением в состояние транса, внешне схожее с тем гипнотическим состоянием, что сопутствует первым, самым простым стадиям посвящения, но по сути своей радикально отличающееся от него. Никакая гипнотическая сила и никакая магическая церемония не в состоянии вызвать его. Только высшие иерофанты, соединив свои божественные начала и волю с волей посвящаемого, могли вознести сознание последнего к его чистой божественной природе. Это было самое благородное и самое впечатляющее из всех откровений, доступных древним египтянам и, возможно (хотя и другими способами), современному человеку.

* * *
Эксперимент с посвящением представляет собой миниатюрную модель того, что рано или поздно должно произойти со всей человеческой расой в процессе эволюции. Вся разница в том, что в первом случае имеет место ускоренный рост, для достижения которого используется искусственный процесс погружения в транс, тогда как во втором случае психический и духовный прогресс происходит сам, естественным путем.

Таким образом, за короткий промежуток времени в душе проигрывается вся драма человеческого развития, неизбежного эволюционного пути каждого человека.

Лежащий в основе этого эксперимента принцип заключается в том, что нормальная физическая жизнедеятельность человека может быть временно парализована глубоким летаргическим сном, в то время как его психическая (или духовная) природа, обычно незаметная, активизируется известным лишь одному иерофанту способом. Человек, погруженный в искусственное состояние комы, показался бы стороннему наблюдателю обычным мертвецом; неудивительно, что на символическом языке мистерий про такого человека говорили, что он «сошел во гроб» или «похоронен во гробе». Избавившись от тела и усмирив на время все личностные побуждения и страсти, посвящаемый и в самом деле становится мертвым для всего земного, в то время как его сознание, его душа на время освобождается от плоти. Только в этом состоянии человек способен ощутить духовный мир так, как ощущают его сами духи, лицезреть богов и ангелов, выйти в безграничное пространство, понять свою истинную сущность и, наконец, познать истинного Бога.

Прошедший через это имеет полное право утверждать, что он был мертв, но потом воскрес, что он и метафорически, и буквально был погребен во гробе, но с ним произошло чудо воскресения из мертвых, после которого он обрел великий стимул к более духовной жизни и смог по-новому взглянуть на проблему смерти. И с тех пор на посвященного неизменно распространяется влияние того иерофанта, чьими усилиями было проведено это посвящение. Наставника и ученика соединяет теперь невидимая, но очень глубокая и тесная связь. Учение о бессмертии души рассматривается им уже не просто как доктрина, но как очевидный факт, получивший неоспоримое подтверждение.

Вернувшись к физической жизни, посвященный мог с полной уверенностью утверждать, что из иного мира он возвратился полностью преображенным и духовно переродившимся. Он видел рай и ад и познал некоторые их тайны. Обычно он торжественно обещал не раскрывать этих тайн непосвященным, но вместе с тем давал обет строить всю свою дальнейшую жизнь с учетом реальности существования иных миров. Он продолжал жить среди людей, будучи полностью уверенным в том, что бессмертие реально, и хотя ему не было позволено распространяться о причинах этой уверенности, все же он не мог, пусть даже бессознательно, не заражать этой верой в бессмертие своих ближних. Он нес людям новую надежду и укреплял их веру посредством мистической подсознательной телепатии, всегда существующей между людьми. Он уже не верил в смерть, а верил лишь в Жизнь - вечную, самосущую и неизменно сознательную Жизнь. Он верил тому, что ему поведал в тайных покоях храма иерофант: что душа существует и представляет собой луч, исходящий от центрального Солнца, которое есть Бог для нее самой. История Осириса приобретала новый, более глубокий смысл. Возрождаясь к новой жизни, человек обретал в себе Осириса, который был никем иным, как его собственной бессмертной сущностью.


Таково подлинное учение самого древнего из священных египетских текстов — «Книги мертвых», которая, впрочем, в своем нынешнем виде являет собой смесь самых разных сочинений, где речь идет как о мертвых, так и о псевдомертвых (то есть посвящаемых), и потому царит неизбежная путаница. То, что в самой древней, подлинной и неискаженной своей форме эта книга повествовала именно о мистериях, отчасти доказывается следующей фразой:

«Это книга о величайшем из таинств. Да не падет на нее взгляд ни одного (непосвященного) человека — это будет для нее скверной. Держите в тайне ее существование. “Книга Учителя Тайного Храма” — имя ее».

Более того, умерший (а на самом деле посвященный) в «Книге мертвых» постоянно ставит перед собственным именем имя Осириса. В самых ранних версиях этого древнего текста умерший говорит о себе:
«Я — Осирис. Я продвинулся вперед, как и ты. Я живу так, как живут боги!»


Потому-то и восклицает в красочно иллюстрированном «Папирусе Нут» торжествующий посвященный:

«Я, даже я теперь — Осирис. Я обрел славу. Я видел рождение Осириса и родился вместе с ним, и вернул юность свою вместе с ним. Я отверз уста богам. Я сел там же, где сидит он».



П. Брэнтон


______________________


ПАНИХИДА ПО УМЕРШЕМУ ПРИ ЖИЗНИ


"Она является фрагментом песнопения, исполнявшегося над погруженным в транс телом неофита, коему предстоит стать посвященным. Его оригинальный текст был найден в Египте среди бинтов, в которые была завернута мумия."
Е.П. Блаватская



ХИОС XXI
Перевяжи главу свою и обездвижь свои члены,
ибо отсюда грядут дивные вести для того, чьи уши разверсты в тишине склепа.
Пей жадно слова медоточивые и смешивай их так,
чтобы горечи оставалось ровно столько же, сколько и сладости.
Отврати сердце свое от всего внешнего знания, и обратись ко знанию сфер.
Вырви немедля из земли все колышки, удерживающие шатры,
и пусть упадут они, ибо ужасный самум уже близко.
Готов ли ты, тщедушный смертный?
Перевязана ли глава твоя, и остыла ли кровь, и вышла ли уже из тебя кровь твоя?
Положили ли тебя, оборотив к востоку,
и внимает ли внутренний слух твой музыке голоса сфер?
Слушай же, тщедушный смертный.
Голос начинает рождать звук, и начинается стремительный отлив.
Слабый смертный, лежащий здесь подобно образу Финея, что беспокоит тебя?
Блеск колесниц не ослепит твои усталые глаза.
Стук боевых топоров не коснется твоего слуха.
Прислушайся же к голосу; ты ушел отсюда, слабый смертный,
и земля больше не знает тебя.
Твоя перевязанная голова покоится на погребальных носилках,
и обескровленное тело твое наполнено благоуханной миррой.
Ты — тень, блаженная душа!
Ты — призрачная дымка, бледное лицо!
Ты — птица райская, свободная душа!
Прислушайся! слышишь ли ты шум вольного ветра? Ты больше не на своей земле.
И эти стоны, бледнолицый, доносятся с земли, которую ты оставил.
Иди же вперед не медля. У тебя нет больше времени на раздумья, бедная голубка,
тебе остался всего один шаг — в горящий круг.
Смотри на этот круг, сияет он скованным светом плененного бога огня!
Ступай же скорее, о бледнолицый, войди в этот огненный круг.


ХИОС XXII
И теперь, когда ты вошел в круг, не кажется ли тебе прошлое одним сплошным кошмаром?
Видишь ли ты, сколько было сотворено зла?
Послушай! это эхо — шум сражений,
а эти гневные, пронзительные голоса припасены для тебя, они тебя обличают.
Мучайся же теперь, несчастная душа; увы! тебе не укрыться от страданий.
Но время пройдет, и ты вознесешься, вырвавшись из круга страданий.
Откуда эта перемена? Тень твоя становится плотной, а форма обретает неповторимое лицо.
Возьми же этот ключ, напуганная голубка, и отопри этот огромный сундук.
Отчего ты дрожишь? Эти тела — жертвы, которые ты принес своим грешным страстям.
Эти ужасные, белые и безглазые черепа — от тех, кого ты сам убил своею собственной рукою.
О! эти ужасные истерзанные сердца ты сам растоптал своими собственными ногами.
Не закрывай же глаз, эти изувеченные тела — дело твоих рук.
О бледнолицый, не содрогайся. Все эти страшные дела — твоя заслуга;
чего же ты теперь стыдишься? Отнятая жизнь — это тоже жизнь.
Души убиенных ждут в раю (в поле Аарзу).
Давно потерянные сердца сгорают как масло в светильнике царя.
Отчаявшиеся и искалеченные души обретают покой на груди царицы вод.
Помни, чтобы не забывать, но забудь, что надо помнить.
Тебя ждет, несчастный усталый путник, еще одно испытание, еще одно испытание огнем.
Прыгай же не медля в воду, и ты почувствуешь, как прохладны и ласковы ее волны;
чего же ты боишься? Разве не изнываешь ты от жары и усталости? Вода тебя освежит.
Времени больше нет. Ты должен прыгнуть.
Дни проходят, проносятся мгновения. Прыгай же; поверь и прыгни.
А теперь выходи, отдохни на зеленой траве.
Разве это было так страшно? Неужели вода испепелила саму твою жизнь?
Но точно так же и ты испепелял чужие жизни.
Иди, иди, иди!



ХИОС XXIII
Ты свободен; взгляни, как прекрасны твои члены.
Почувствуй, как безупречно твое здоровье.
Ступай же к царю огня; твои страдания позади.
Тысячу и один год длились твои мучения.
Спеши же; больше ты не измученный путник, но Райская Птица.
Тебе не нужно больше сражаться, ты достиг Райского Сада.
Плачь! Как? Ты не можешь? Источник твоих слез иссяк.
Успокойся ныне, успокойся!
Смотри, я поведу тебя вперед.
Разве ты не видишь, как ты теперь возвеличен!
Смотри, там далеко, за чертою времени, твое бедное тело.
Взгляни на свою обмотанную голову и обескровленное тело,
взгляни на свои набитые травою останки. И смейся, смейся, смейся.
Когда-то это тело было твоим домом.
Спеши же, ибо нас ждет погружение; не жди, не медли, не мешкай.
О прекрасный, луноликий ангел!
О светлая и счастливая душа!
Прислушайся к звону серебряных колоколов, это мысли огненного царя.
Вслушайся в подрагивание атомов; это трепещут демоны.
Услышь эти чудесные песни; это Гунлы.
О счастливая душа, скоро нам придется расстаться,
ибо я должен вернуться к переправе, чтобы перевозить души.
Я не могу войти с тобою туда, куда тебе позволено войти, прекрасная Райская Птица;
скажи Огненному Царю, когда увидишь его во всей его славе,
что я страстно желаю воссоединиться с ним.
Прощай же, Прекрасная Птица, лети ввысь, ты свободна как ветер.
Ты как снежинка, несущаяся на розовых крыльях утра.
Ты как свежий ветер, несущий прохладу раскаленной земле.
Прощай, вольный голубь, прощай;
войди в эту золотую славу и навечно воссоединись с Царем Огня....