Итак, были лихие 90-е. В городе разгул преступности, бандитские разборки, безработица, сокращения. От нестабильной ситуации в стране некоторым согражданам рвало крышу, и на этой почве было много самоубийств и убийств на бытовой почве.
Каждый выживал, как мог. Вот и мамина коллега (назову ее Лариса) вертелась, как могла, чтобы прокормить семью. Она работала на нескольких работах и порой возвращалась домой поздно. А путь домой для вымотанной и уставшей женщины пролегал через самый криминальный и неблагополучный район города - "Клячу", т. е. Клементьевский микрорайон. Там на улицах горящие фонари считались большой редкостью, а столкнуться нос к носу с наркоманом или буйным алкашом можно было запросто и днем.
Муж Ларису встречал не всегда, потому что, как и она, работал допоздна. В тот злополучный летний вечер шел дождь, и было холодно. Время было позднее, и "Кляча" погрузилась во мрак. Лариса промокла, так как была без зонта, шлепала по лужам, торопилась, ведь дома ее ждали сын и дочь.
Она спешила скорее пересечь и покинуть темный жуткий район и добраться до дома, как вдруг услышала за спиной быстро приближающиеся шаги. Оглянувшись, она увидела вдали, во мраке, едва различимые, силуэты двух мужчин, которые шли быстрым шагом за ней следом. Лариса испугалась и прибавила шагу, и тут, к своему ужасу, услышала, что мужики ускоряют шаг и окликают ее сзади грубо и матерно. По голосам женщина поняла, что преследователи пьяны. И тут Лариса припустила во всю прыть, не разбирая дороги. Бежала и слышала, что мужики все ближе и ближе. Пробежала аллею и увидела совсем рядом старый нежилой дом, мрачный и страшный. И тут, со слов Ларисы, она поняла, что это конец – она выдохлась, сейчас ее догонят – и... Мысль была мгновенной, а следом за ней другая мысль – о Боге. Она даже не успела попросить о помощи или помолиться, просто немой душевный крик: «Боже!»
И тут в одном из подъездов дома, который несчастной женщине в потемках показался нежилым, забрезжил тусклый свет. Лариса кинулась в подъезд и услышала на улице топот преследующих ее мужиков. В подъезде же оказалось темно и жутко, а тусклый свет мерцал из-за двери в бомбоубежище, которая находилась прямо у входа в подъезд. Лариса, не задумываясь, потянула на себя ручку двери, стараясь не скрипеть. Дверь легко поддалась и даже не скрипнула. Влетев в бомбоубежище, женщина быстро закрыла дверь за собой и стала вслушиваться в шум дождя. Она слышала неразборчивую речь мужчин, их пьяную ругань на улице в шуме дождя и понимала, что они ищут ее по подъездам дома. Вдруг голоса резко приблизились, и в этот момент в укрытии погас свет. Лариса поняла, что ее в этот момент от преследователей отделяет только дверь бомбоубежища. И одновременно за спиной ее послышался тихий спокойный голос: «Не бойся. Дверь держи крепче». И Лариса что есть сил повисла на двери, тянула ее на себя и старалась не дышать. В этот момент с другой стороны дверь сильно дернули, пытаясь открыть. Лариса услышала отдельные фразы, сквозь биение своего сердца: «Заперта... Смылась сука! Чем мы будем кормить собак, мля?!»
От последней фразы Ларисе стало дурно, она чуть не выдала себя криком, обмочилась со страху. Мужики покурили и ушли, а она вылезла из бомбоубежища только спустя час. Говорит, что спас ее ангел-хранитель, не иначе. Что сидеть в укрытии было не страшно и не темно, что она чувствовала присутствие кого-то близкого и была благодарна ему до слез. Домой Лариса пришла ночью, под утро, мокрая, грязная и не в себе. Когда оправилась от пережитого, все рассказала мужу, позже и коллеги на работе узнали, в том числе и моя мама. А дом с бомбоубежищем действительно оказался нежилым, его в скором времени снесли.
