Как Гагарин Храм восстанавливал
Было это в 1964 году. Юрию Алексеевичу исполнялось 30 лет, и на день рождения прилетел его друг еще по Оренбургскому летному училищу – Николай Копыльцов. Обычно у нас как... Если кто в Звездный к первому космонавту приезжает, то попробуй ему не «налить» – сразу скажет, что Гагарин зазнался, оторвался от народа. И вот сели мы за стол, слышу, как Копыльцов говорит Гагарину:
– Тут от тебя недалеко Троице-Сергиева лавра, давай съездим?
– Валентин, я про эту Лавру... – поворачивается ко мне Гагарин, но Копыльцов на него шикает, мол, «молчи».
– А что перед командиром скрывать? – говорит ему Юрий, и я тоже киваю: не бойтесь, ребята, я с вами.
Юрий Алексеевич спрашивает: если поедем туда, попадем ли на церковную службу? Заверяю его: да там служба все время!
– Тогда переодеваемся в гражданку – и вперед! – предлагает Гагарин.
Приехали мы в Лавру к вечеру, и, к счастью, там действительно была служба. После нее я впервые увидел, что значит народная любовь к первому космонавту. Люди выходят из храма, видят Гагарина... А его хоть в гражданку, хоть во что одень – все равно узнают. Все сразу к нему. Образовалась огромная очередь за автографами. Гагарин, в отличие от многих космонавтов, не имел даже тени мании величия – как был из народа, таким и остался. Стоит, всем подписывает. Чувствую, чья-то рука моего плеча касается. Монах стоит. Спрашивает:
– Помощь нужна?
– Батюшка, еще какая! Мы ж приехали в Лавру...
Идем к нему в келью. И тут оказывается, что он наместник Лавры. Угостил нас наливочкой. Выясняется, что в прошлом отец наместник прошел войну, имеет пять боевых наград.
– Ну, за это не грех и выпить, по русскому обычаю! – восклицает Гагарин, а наместник вздыхает: – Да-а... Ведь никто не поверит, что вот с первым космонавтом сижу!
А Юрий Алексеевич – человек простой, он сразу это дело начал исправлять. Похлопал себя по карманам, нашел открытку:
– Батюшка, ничего, что здесь не по-нашему написано? За рубежом печатали.
К тому времени Юрий Алексеевич уже 33 страны объездил, и ему там надарили разных открыток с его фото. Написал на обороте очень теплые слова, обращенные к наместнику. Тот:
– Ну, чем я могу отблагодарить? Юрий Алексеевич, давайте я вам всем ЦАК покажу.
– Цаг? – удивленно переспрашивает Гагарин и кивает на меня. – Вон Валентин из цага просто не вылезает.
«Цагом» мы в обиходе называли ЦАГИ – Центральный аэрогидродинамический институт. Батюшка, видимо, знал об этом, улыбается: «А у нас ЦАК – это церковно-археологический кабинет». И вот представляете... Во-первых, такой был восторг от увиденного там, а во-вторых – замечательный рассказ самого наместника. Гагарина больше всего потряс макет Храма Христа Спасителя. Стоял-стоял перед ним, потом спрашивает:
– А где этот храм?
– Там, где сейчас лужа – бассейн «Москва», – ответил наместник.
Юра заглянул внутрь макета, зовет меня:
– Валентин, посмотри, какую красоту разрушили!
Позже я забыл об этом диалоге, а Юрий Алексеевич – нет.
Никогда не думал, что у Гагарина такая смелость. Через две недели был пленум ЦК по воспитанию молодежи, куда пригласили и первого космонавта. Он выходит на трибуну, читает заготовленный текст и вдруг поворачивается к президиуму, и на весь зал звучат его слова: «О каком патриотическом воспитании молодежи мы можем говорить, когда взорвали Триумфальную арку – памятник воинской славы? Точно так же взорвали храм, построенный в честь победы в Отечественной войне 1812 года, от него остался один макет – и душа замирает, когда на него смотришь. Поэтому у меня есть предложение от ЦК – восстановить Храм Христа Спасителя».
И тут... Вы представить себе не можете. Сначала – гробовая тишина, а потом зал взорвался аплодисментами. Сидят члены ЦК, комсомольцы – а внутри-то у них православие не умерло. И это 1964 год, когда Хрущев обещал «показать последнего попа»!
Когда предложение Юрия Алексеевича ставилось на голосование, из президиума было сказано: «Ну, Гагарин есть Гагарин. Первое, что мы сделаем, – обязательно восстановим Триумфальную арку». Ее действительно восстановили, правда не на том месте.
Если б не трагическая гибель, Гагарин смог бы увидеть и осуществление второго своего предложения. В 1994 году, когда началось восстановление Храма Христа Спасителя, Юрию Алексеевичу было бы всего 60 лет.
Та поездка в Троице-Сергиеву лавру имела еще одно последствие. Посещать ее стало традицией для космонавтов. Не раз бывал там «космонавт № 2» Герман Титов, впоследствии ставший депутатом в Подмосковье и много сделавший для возрождения православия в своем районе. Алексей Леонов, первый совершивший выход в открытый космос, перед полетом корабля «Союз – Апполон» добился, чтобы все космонавты – и наши, и американские – побывали в Лавре. За благословением к преподобному Сергию наши космонавты ездят до сих пор.
А мне, кстати, за ту, первую, поездку с Гагариным здорово влетело. Обвинили в том, что я Гагарина «тащу в религию». Но Юрий Алексеевич спас, объяснив в парторганах: «Не он меня возил – мы ездили на моей машине». В результате я получил всего лишь выговор по партийной линии – за то, что «ввел Юрия Гагарина в православие».
Но зачем его «вводить», если он сам был православный? Помню, возвращаемся мы тогда из Загорска в машине и слышим с Копыльцовым: «Отче наш, иже еси на небесех...» Это Гагарин вдруг произнес.
– Юрий Алексеевич, вы что, молитвы знаете? – спрашиваю Гагарина. Тот отвечает:
– Валентин, да у нас молитвы пол-отряда знает. Только не все вслух говорят.
