ИСИХАСТСКАЯ ПРАКТИКА

[ΙΠΣΙΣΣΙΜΥΣ]

Прп. Каллист Ангеликуд.
Из труда его, называемого «Исихастское утешение»

Слово XXII Исихастская практика

1. Нет покаяния вне исихии и нет, каким-либо образом, ни прикосновения к чистоте без анахоретства, ни возможности вместе с беседами и лицезрениями человеческими общения и созерцания удостоиться Божиих. Поэтому те, которые смогли выше понимания в отношении собственных ошибок покаяться и от страстей очиститься, и достичь и вкусить общения и созерцания Бога, каковое [благо] есть предел и цель по Богу жительствующих и задаток, так сказать, вечного и Божиего наследства, богоустановленным образом ищут безмолвия и того, чтобы уединяться и избегать людей, и целесообразно творить все с надлежащим устроением души. Основание этим [вещам] в безмолвии, несомненно: скорбь, самоосуждение, о самом себе невысокое мнение, вследствие которых, чтобы чище еще благо сие становилось — бдения и стояния, воздержание и труд телесный, предел которых, кратко говоря — струя слез, бегущая из глаз смиренномудрствующих. В сокрушении, конечно, сердца так к очищению прилагают старание они, так через делание достигают они чистоты. Этому, в свою очередь, предел — мир помыслов, подобно как тем [благам], как сказал я уже — поток слез. С этого времени начинает ум естественным образом исследовать природу сущего и улавливать устроение Бога и мысли Его постигать и совершаются деяния Силы и Мудрости, Славы и Благости и иного, созерцаемого окрест Бога. И тайный смысл Писания постигает он, и чрезвычайных его изведывает благ, и премирных красот вкушает и вместилищем Божией любви становится. И так охватывается вожделением и радуется, и веселится, до предела добродетелей взбежав уже, ни одной прелести в таковых [вещах] не испытывая и не опасаясь. Лишь падения и греховные желания, и неподобающие движения по многим причинам, как изменчивый [еще] претерпевает он, [оказавшись] в которых, должно вновь обретать себя вдали от отчаяния утвержденного и Богом человеколюбцем надеждой окрыляемого, слезами и молитвами и другими описанными добродетелями занимающегося и в Боге любви, насколько позволено [будет], вкушающего рай. Ничего сверх того не видя, — ни вида, ни тела, не образа, ни другого чего, кроме, как только кратко сказать, слез и мирных помыслов, и любви Божией. Ибо в них незаблудным оно сохраняется и спасение подается душе смиренномудрствующей и воздержанной и молящейся во Христе Иисусе Господе нашем.

2. Когда сидишь ты в келии своей, ум твой в смирении [своем] да имеет дерзновение к Богу: смирение — от собственной ничтожности и негодности, а дерзновение — по причине беспредельности любви Божией и долготерпения, которое имеет Он по отношению к людям. Так в достоинство Божие вводится душа, впрочем, лишь когда осознает саму себя грешной, [а не сразу]. Однако, по причине человеколюбия Божиего, все же отваживается она и укрепляет себя надеждой на Создавшего ее. Поэтому великий Павел предписывает, говоря: Да приступаем с дерзновением к престолу благодати32. Ибо, воистину, дерзновение к Богу есть некое око молитвы или крыло ее или состояние некое странное. Не когда кто дерзает, словно отважный, [как бы говоря Ему]: [Отойди от меня] прочь!33 — и от настроения этого вдали [от Него] оказывается, но когда помыслом неслыханного человеколюбия и любви и долготерпения Божия в надежду божественную окрыляется [человек]. Молись, итак, с дерзновенным нравом, во смиренном образе мыслей, добрыми надеждами поддерживаемый на предстоящее в Боге, как сказано уже, во Христе Иисусе, Господе нашем.

3. Необходимо тебе всегда старательно держаться того, что успокаивает 34 тело и избавляет от беспокойства ум. Это — умеренная пища, небольшое питие, сон короткий, стояние по силе, преклонение колен для [стяжания состояния] достижимого внешним смирением, дешевая одежда, словно крайне малое [и лишь] вынужденное, долулежание и другое, что чрезвычайно смиряет тело. Вместе с этим, конечно, нужно держаться тебе того, что пробуждает ум и, к Богу прилепив, [в достижении цели его ему] содействует. Это — умеренное чтение Священных Писаний и их святых толкователей, псалмопение внятное, наставление от того, что говорится в Писаниях и от удивительных [вещей] созерцаемых в твари- и молитва устами до тех пор, пока из сердца [Сама] святая благодать Духа не исторгнет ее отчетливо. Ибо тогда другой праздник и другому торжеству время — не от уст произносимой [молитвы], но из сердца совершаемой Духом. Этого ж ныне вот так ты ищи: преклоняя колена, столь часто, как можешь и, так утвердившись, молись. Оставив молитву, читай, как было сказано, и снова возвращайся к молитве. И, тот час же, отстав от молитвы, к усиленному псалмопению побуждай себя, и затем впоследствии вернись к молитве. И, снова оставив [ее], в вышесказанном поучении стань соразмерно и потом опять принимайся за молитву. И рукоделием необременительным занимайся, препятствующим беззаботности, как от Отцов ты слышал уже, о, освященный!

4. Во всех своих по Богу делах, от зари до зари веди впереди молитву, ибо, оставив молитву, мы переходим к другим вышесказанным [деланиям]. Однако, когда явится в душе умиление и благодать Духа, как от источника некоего, обильно изольет из сердца [твоего] молитву, тогда от всего удержав себя, лишь молитвой и созерцанием наслаждайся в рае любви Божией.

Всех дел благих вождем ты имей молитву. Покаяния слезы она рождает. Устремленная помышлять только Бога — мир наивысший, миру помыслов прекрасно она способствует. Божией любви она родительница. Разумное начало души лишь она очищает. Бога являя виновником очищения и ангелов, влечение души уводит она к чистому Богу. Ибо [молитва], будучи предана Богу и собеседуя с ним — благом неведомым и чрезвычайным, и прекрасным, естественно, все желательное начало прилепляет к Богу. Яростное же начало души настолько она укрощает, насколько [человек] умаляется, и просит [она] и призывает Бога и душу смиряет припаданием к Нему. Ибо всякий просящий и призывающий [и при этом] несмиренный или гневающийся не имеет рассудка. Поэтому, собравшего, так сказать, все силы души и все энергии ее, телесные и духовные, священная молитва очищает и обновляет, и особенно приобретшая в спутники себе созерцание Бога и следующее [за этим] божественное рачение в безмолвном укладе и образе жизни, согласно прежде сказанному.

5. Из места сердечного истекает слеза, пусть там мыслит и созерцает разум твой направленный внутрь тебя. И пусть невозмутимо в молитве посредством носового дыхания, сколько можно, он остается там. Ибо [делание сие] — чрезвычайно полезное, и от теснящих [ум] и многоплачевных [вещей] уводящее, и пленение его разрушающее, и дух мира сохраняющее, и внимания основание, и в нахождении места сердечного, вместе с Богом, помощник, благодатию животворящего Духа во Христе Иисусе Господе нашем.

Заботься, как блюдешь ты во всем, превозлюбленный, послушание, которое немедленно находило бы помощь Подателя Бога, без затей [достигаемое] отсечением собственной воли в наиболее бедном образе жизни. Ибо стяжание, как я полагаю, есть урон духовному, порождающее бури житейские и лукавство, полный беспорядок и помрачение. Об этом заботясь и через радение [об этих вещах] приобретая смирение, поднимайся посредством молитвенного обращения ума к Богу и в Божественных [вещах] упражняйся, укрепляясь к этому изучением богонаписанных посланий, поскольку, конечно, в таковом поучении почерпнешь и испьешь ты «воду из неиссякаемого источника»35, то есть слезу из невысыхающих глаз.

Ищи старательно и постоянно посредством дыхания того, чтобы тихо молиться тебе внутри сердца (только посылая туда разум, настолько допускай его [туда], насколько смирен он нравом), и [чтобы], творя сие, пребывать там, сколько возможно. Таким образом, ты снова обрящешь во время божественного посещения вместе с духовной радостью сердечную теплоту и влечение возрожденное ко Христу Иисусу, и тогда увидит ум [твой] от сердца сверхъестественно бьющий [некий] водопад или поток или струю Духа, — то самое, что животворящей и освящающей энергией Святого Духа названо святыми Отцами. И будет у тебя наслаждение невероятное и, несомненно, безмятежье и мир.

6. Так вот, с того [времени] счастливо укрывшись в безмолвном месте, позволь уму исследовать знание сущих и этим как книгой и законом Божиим упражняться, стяжая [через это], а наиболее через большее попечение о преждесказанном и Божию милость, [то есть] приснодвижную или присносияющую Божию или энергию, [как] желает сказать некто, или наитие. И оттуда отправляясь, будешь ты естественно возведен в ясные созерцания [сущего] окрест Бога. Затем, таким образом, в свете познания увидит он невыразимо Бога невидимого, [который] если и назван [кем-то] постижимым, [то постижим Он] бесформенно. И после этого ум созерцает в Духе Божественную Троицу и по поводу лиц размышляет и поражается Троице: Каким образом Отец — есть Отец? Каким [образом] Сын — Сын? Те, у Которых, насколько познали мы, ни Отец не является отцом, ни Сын — сыном? Поскольку, конечно же, выше всякого отца Сущий Отец и выше [всякого] сына — Сын. Ибо Отец есть Отец образом преестественным, и Сын есть Сын, также, совершенно непостижимый. Каким же образом и Дух исходит из одного Отца — причем, именно, не по образу рождения, как Сын имеет Он существование, а по образу исхождения, и чего объяснить невозможно — то есть, что есть рождение и что — исхождение, и что — личностное различие между этих единосущных? Каким образом произошли, по всесвященному Дионисию, в [наших] сердцах от невещественного и неделимого Отца36 осияния [Его], противоречащие, упомянутому мною, различию Лиц?

И кроме этих [вещей] созерцая «Трех бесконечных бесконечную соестественность»37, по Григорию Богослову, вне себя самого оказывается ум и полностью вне всяческих умопостигаемых [вещей] и умозрений [о них]. Ибо не могут три божественные ипостаси быть постигнуты мысленно, когда выше любых отца и сына и духа, что и сказал я уже, те Три Лица. И сообразные с Ними Отечество, Сыновство и, конечно, Исхождение — выше всякого отечества, сыновства и исхождения. Поэтому, итак, видит он этот неприступный свет [исходящий] от Троицы, вне себя в невыразимом восторге воспевая божественную сверхсущность.

7. В другие же времена переходит он к другой божественной необъятной триаде, созерцая беспредельную Силу и Мудрость и Благость Троицы. Иногда же в иную Божественную триаду всматривается он, изучая мiр и соответствующие ему творения, полное страха домостроительство Сына и в течение животворящего Духа в сердцах всех верных, причину обожения и тьмачисленных благих Божиих даров душам. В другой раз ум, снова просветившись Духом, восходит в апофатическое богословие, как в зеркале созерцая четвертую триаду — безначальность, неописуемость и беспредельность всякое мышление превосходящего триипостасного Бога. И, таким образом, созерцает душа, животворясь Духом, будучи возносима и ниспосылаема, радуясь и любя Бога и Божии [создания] и, [то] жгучее и любовное наслаждение получая, [то] снова стесняясь от трудных обстоятельств и унывая, до тех пор, пока не взойдет [она] в совершенство любви Божией Христовой благодатью и в бесстрастии истинно и твердо упокоена будет в невыразимом мире. Аминь.

[Крамольник]

“Когда человек, от желанья свободный,

Привержен лишь радости, в нем заключенной, –
Тогда он святой, от всего отрешенный.

56 Кто в счастье спокоен и стоек в несчастье,
Не ведает гнева, и страха, и страсти,

57 И не ненавидит, и не вожделеет, –
Тот к йоге всей сутью своей тяготеет.(Бхагавад Гита)

Христианский подход мне несколько непонятен,нужно задолбить себя молитвой и осознанием своей ущербности,для того чтобы на какой-то миг озариться Светом и затем снова и снова вызывать эти чувства и тещиться надеждами и ожиданиями что оно еще придет.Как признался Плотин таких состояний у него было всего 3,Серафим Саровский тоже что-то вроде этого испытал,но как заявил,что до него такого уровня больше никто не смог поднять,так ему сказал Господь.Ведь можно жить и радоваться и питать чувства от самой жизни вокруг и дивиться красотой земной воспевая славу Божью и не гоняться за Духом Святым переживая краткие эйфории,а ощущать Его постоянное присутствие в себе.За статью благодарствую!