Уважаемые друзья и форумчане, хочу выложить интересный мистический рассказ.
Несмотря на его фентазийное изложение, в нем вы найдете достаточно интересную для себя информацию.
Кто умеет читать между строк, кое что найдут для себя, а умеющие читать в символах, найдут кое что и для практики.
Прочтите данный рассказ и поделитесь своими впечатлениями.
Несмотря на его фентазийное изложение, в нем вы найдете достаточно интересную для себя информацию.
Кто умеет читать между строк, кое что найдут для себя, а умеющие читать в символах, найдут кое что и для практики.
Прочтите данный рассказ и поделитесь своими впечатлениями.
◈~~~~~~◈~~~~~~◈
Первым, что увидел Павел открыв глаза, было догорающее закатное небо. Солнце уже скрылось за бесцветными глыбами панельных высоток, но тяжелые тучи еще отливали багрянцем, похожие на гигантских божьих коровок, медленно ползущих по мутному стеклу небосклона. Это зрелище настолько заворожило Павла, что несколько долгих мгновений он не мог заставить свое тело пошевелиться, буквально забыв дышать, и только когда воздух, наконец, обжег легкие прелой сыростью – закашлялся, окончательно приходя в себя, и огляделся по сторонам.
Он лежал на волглой земле, прикрытый «одеялом» из мертвых листьев и кусков размокшего картона. Справа – серое бетонное ограждение, из-за которого сиротливо торчали голые ветви деревьев. Слева – ржавые мусорные короба, с нависшими над краями пакетами. К щеке прилип обрывок целлофана. Павел соскоблил его и попытался сесть. С треском пошел по шву вмерзший в грязь рукав легкой ветровки. Прелая труха осыпалась вниз с колючим ледяным шорохом, но холода Павел не чувствовал, только тупую злобу на свою беспомощность и на одеревеневшие мышцы, которые никак не желали подчиняться. Выругавшись себе под нос, он ухватился за край ближайшего бака и с трудом поднялся на ноги. Снова шумно вдохнул. Почему-то сладковато-едкий запах «мусорки» не вызвал отвращения, наоборот – пробудил где-то внутри навязчивый голод.
Павел пошарил в карманах – ни бумажника, ни телефона. Даже ключей от квартиры не было. Пошатываясь, он вышел на тротуар. Дома вокруг незнакомые. Район чужой. Узнать бы еще, как он сюда попал…
- Девушка! – Павел и сам не понял, каким чутьем смог заметить одинокую фигурку, внезапно возникшую в полумраке арки, на противоположной стороне двора.
- Подождите, девушка! Мне нужна помощь…
Яркий свет резанул по глазам, причиняя почти физическую боль, и Павел невольно закрыл лицо руками. А когда убрал руки – увидел только грязно-белый Фольцваген, припарковавшийся у соседнего подъезда. Водитель открыл дверцу, но сам еще возился с чем-то на пассажирском сидении. Очень долго возился – как в замедленной съемке. Павел успел подойти почти вплотную и ждал, пока на него обратят внимание.
- Да чтоб тебя! - мужик явно не ожидал такого подвоха, - твою мать, ты откуда взялся такой?!
- Там девушка была, - зачем-то сказал Павел, хотя собирался сказать совсем не это.
- Чего?! Ты обдолбанный что ли?!
- Нет…. Я потерялся….
В голове внезапно возник образ: узкий закуток между обшарпанными «хрущевками», два выступающих из темноты силуэта, просьба закурить и резкая вспышка боли, пронзившая черепную коробку – третий обошел его сзади.
- … кажется, на меня напали… - слова давались с трудом – то и дело перехватывало дыхание, наверное, из-за холода, но мозг начал соображать быстрей. Павел легко прочитал брезгливость в цепком взгляде своего собеседника, почувствовал его угрюмое раздражение.
Где-то между ребрами жаркой волной растеклась клокочущая злоба. Почему он так смотрит? Почему не хочет помочь?
- Слушай, вали отсюда, а? - мужик вылез из машины и демонстративно хрустнул костяшками пальцев. - Я ни хера не понял, че ты от меня хочешь, но если ты щас не свалишь...
От него пахнуло каким-то терпким, щекочущим ноздри ароматом, и Павел почувствовал, как едва позабытый голод вновь вгрызается в нутро с яростью помоечной крысы. Повинуясь неясному инстинкту, он шагнул вперед, потянулся к водителю всем телом. Тот скривился в брезгливой ухмылке и толкнул Павла в грудь. Нет, попытался толкнуть. Не успел.
Павел прыгнул – неожиданно высоко и резко – сбивая противника с ног. Мужик врезался спиной в дверцу машины и сполз на капот. С шумом начал ловить ртом воздух. Павел тут же оказался сверху, вдавив податливое тело в холодный металл. К незнакомому аромату добавились новые нотки, влекущие и опьяняющие.
- Стой! - внезапный порыв ветра принес тихий, но настойчивый шепот. Бледная тень мелькнула на периферии зрения и тут же исчезла.
Павел вздрогнул, внезапно обнаружив, что его по-звериному оскаленный рот находится в опасной близости к посеревшему от страха лицу мужика, отпрянул в ужасе и осмотрелся по сторонам. Вокруг не было ни души, но легче от этого не стало. Руки дрожали от волнения, мысли гудели в голове, словно растревоженный пчелиный рой, на смену голодной злобе пришло мучительное раскаянье.
- Помогите! – заверещала приходящая в себя жертва, - вызовите полицию!
Павел бросился во тьму, не разбирая дороги. Под ногами крошились льдом мелкие лужи, хрустела мерзлая грязь. Он вывалился из арки прямо на проезжую часть, заметался, словно дикий зверь, ослепленный разноцветными вывесками и яркими вспышками фар. Проносящиеся мимо машины раздраженно сигналили, но парню было уже все равно. А потом он снова увидел ее. Блеклый, слегка размытый силуэт девушки медленно двигался вниз по улице, туда, где за стеной серых строений и сиянием городских огней несла свои темные воды медленно замерзающая река. И эта девушка манила его за собой.
От одного вида пустынной набережной веяло свинцовым холодом. С воды на берег медленно наползал молочно-белый туман, размывая границы окружения и скрадывая расстояния. Она полубоком сидела на чугунном парапете и, склонив голову, смотрела, как черные волны лижут холодный серый песок.
Павел остановился рядом и замер в нерешительности. Маленькая, худенькая (лет шестнадцать, не больше), с косой розовой челкой и огромными тоннелями в ушах, девушка казалась почти прозрачной, словно навеянное туманом наваждение. Фата Моргана, пробудившая в его памяти дни давно забытой юности, когда такие как она толпами бродили по вечерним улицам, слушая альтернативный рок с телефонов.
- Ты не навредил ему? – вдруг спросила девушка.
- Кому?
- Дядичке из машины.
- Нет, кажется. Не слишком.
- Молодец.
Повисла пауза. Павел неловко прислонился к парапету, исподволь разглядывая длинные розово-черные гетры на тонких предплечьях, "вансы" с узором в шашечку и клетчатую «арафатку» на шее.
- Тебе не холодно?
- Нет, - бледные губы девушки тронула едва заметная улыбка, - как и тебе.
Павлу показалось, что она чего-то ждет от него, играет, как кошка с мышкой.
- Я – Паша, - неловко представился он.
- Ага.
Снова короткая пауза.
- Зачем ты… - он замялся, подыскивая нужные слова. А действительно, что она? Преследовала его? Следила за ним? Привела его сюда?
- Зачем ты помогла мне?
- Когда это? - девушка в изумлении изогнула бровь, сверкнув на Павла правым глазом. Левый закрывала челка.
- Там во дворе, - Павлу показалось, что радужка у девушки совсем черная, с мутным блеском отраженного света где-то в глубине.
- Мне кажется, я мог его убить...
- Точно убил бы, - легко согласилась она, - выпил бы до самого донышка. Зато тебя не трясло бы сейчас, как последнего наркомана. Как думаешь, что лучше?
- Я не понимаю, - Павел не ожидал, что с ним так легко согласятся, - не думаю, что стал бы…
Он замолк на полуслове, внезапно осознав, что его действительно все еще трясет и лишь слегка притупившийся голод все так же выедает нутро. Понял – стал бы. Еще как стал.
- Днем бы где-нибудь отлежался, инстинкты бы подсказали, - спокойно продолжила девчонка, - а ночью нашел бы новую жертву, слабую, невинную…. Какого-нибудь загулявшегося допоздна подростка. Плохо?
Павел машинально кивнул, хотя смысл фразы почти ускользнул от него. Неожиданно он осознал, что свет ближайшего фонаря падает девушке за спину, а значит, никак не может отражаться в ее глазах.
- Да нет, обычное дело. Для таких как ты. Но я рада, что удалось увести тебя подальше от людей, пока ты во всем не разобрался. Пока не стал настоящим… - на этот раз замялась она.
Мимо, почти растворяясь в тумане, прошел невысокий мужчина в сером пальто, остановился чуть поодаль и, перегнувшись через парапет, принялся изучать отраженные в воде огоньки. Девушка проводила его пристальным взглядом.
- Кем? – не выдержал Павел.
- Упырем, заложным покойником, тварью вечно рыщущей в ночи в поисках чужого тепла…. Что выбираешь?
Она откровенно издевалась.
- Хрень какая-то…
- Хрень? А что же ты тогда чуть глотку мужику не перегрыз?
- Он первый начал… - оправдание прозвучало слишком по-детски и страх корябнул по ребрам, заставляя утихнуть даже проклятый голод.
А что, если, правда? Что с ним произошло? Почему он здесь? Почему не дома с... Ларисой. Новая вспышка памяти пронзила мозг раскаленной иглой - у него есть жена, у него есть сын... Они живут на Мичурина... Седьмой дом, пятый подъезд...
- Мне надо домой.
- Не надо, - нагло отрезала «эмочка».
- У меня семья, ребенок...
- Ты хочешь, чтоб их постигла та же участь?
Павел сверкнул на нее глазами – разве он смог бы причинить вред своим близким? Страх добрался до сердца и сжал его в своих когтистых лапах.
- Ты умер, Паша, пора это принять, - голос девушки стал неожиданно мягким, - давай я кое-что тебе покажу…
Она ловко спрыгнула с парапета и повернулась спиной, так, чтобы мутный свет фонаря помог ему увидеть, и Павел чуть не вскрикнул от ужаса. У нее не было спины. Под обрывками тонкой полосатой маечки явственно проступал голый позвоночник. На лишенных кожи лопатках повисли лоскуты бледно-розовой плоти. За желтоватыми ребрами навечно замерло мертвое иссиня-черное сердце.
Мертвячка крутнулась на пятках и звонко расхохоталась, увидев его лицо.
- Твое тоже не бьется!
Павел невольно попятился, покосился на их случайного соседа, но тот, с невозмутимым видом продолжал изучать темные воды реки.
- Он нас не видит, - девчонка игриво тряхнула челкой, - отводить людям глаза не так уж и сложно, ты скоро научишься, но вообще – лучше, конечно, быть поосторожней. Особенно с этим.
- Почему? – робко спросил Павел, уже не понимая, чему сейчас можно верить.
- Он художник, а творческие натуры все немного с прибабахом... – она неопределенно качнула ладошкой в воздухе, – могут видеть больше, чем им положено.
Словно в подтверждение ее слов, художник вдруг напрягся, распрямился и уставился в их сторону. Сквозь них, куда-то вдаль. Малолетняя неформалка поймала его взгляд и задорно подмигнула. Мужчина часто заморгал, спрятался в воротник и принялся тереть глаза.
- Ходит сюда, ходит… Делать ему нечего… - девушка схватила Павла за руку и резво потянула за собой, в сторону освещенных улиц.
- Куда мы? – он не стал сопротивляться.
- Познавать этот гребанный мир!
Такое случается в каждом городе. Бомжи замерзают в подвалах старых «хрущевок». Алкоголики и наркоманы перебарщивают с дозой. Жертвы криминальных разборок «теряются» в лесопарковых массивах или «оседают» на дне реки. Даже самый обычный офисный клерк может оказаться в неподходящем месте в неподходящее время и нарваться на толпу пьяных ублюдков, которым уж очень приглянулся его телефон.
Некоторых находят сразу. Других откапывают по весне. Третьи встают сами.
Пролежавшие день, или пару дней в каком-нибудь закутке, никем не найденные, не замеченные, ведомые жаждой мести или желанием завершить неоконченные дела, в сущности, все они одинаковы – неприкаянные души, обреченные на вечное скитание по бренной земле. Паразиты в бетонном теле города – неприметные, но неискоренимые.
- А ты тоже упырь? – спросил Павел, едва поспевавший за неформалкой. Ее крашеная макушка едва ли доставала ему до плеча, но двигалась девица на удивление быстро, словно не шла - летела, подгоняемая колючим ветром.
- А что, похожа? – она одарила смутившегося Павла едкой ухмылкой.
- Нет, я не из этих…. Но и не из тех, - кивнула в сторону спешащих по домам прохожих, - пойми, нас много и мы разные, но…
Девушка внезапно остановилась рядом со спуском в подземный переход и Павел, чуть не влетел ей в спину – в то, что осталось от спины – только сейчас заметив, что голые кости покрылись коркой инея.
- Вон, посмотри.… Видишь их?
- Кого?
- Собак. Через дорогу, у «Магнита».
- Не вижу.
У "Магнита" стояла группа подростков в сдвинутых набекрень вязаных шапочках и дутых куртках - ни дать ни взять гопники с района. Они передавали по кругу "баллон" с пивом, хихикали по-гиеньи, переминались с ноги на ногу от холода, но не уходили, словно ждали кого-то, поглядывая за витрины универмага. Собак не было.
- Смотри, смотри, - буркнула «эмочка».
Из "Магнита" вышла молодая женщина в оранжевом берете и светлом плаще - взгляд усталый, в руках два тяжелых пакета. Она свернула к переходу и один из подростков, похоже, лидер группы, тут же отшвырнул в сторону бутылку. Остатки бурой жидкости выплеснулись на асфальт. Смешки стихли и пацаны, гуськом, и впрямь как-то по-собачьи, двинулись следом.
- Жертву выбирали, - шепнула девчонка, - по одному они пугливые и почти не опасные. Скитаются по свалкам, да по пустырям. Но когда в стае…
- Ты про этих гопников что ли? - не выдержал Павел.
- Это не люди...
Он лежал на волглой земле, прикрытый «одеялом» из мертвых листьев и кусков размокшего картона. Справа – серое бетонное ограждение, из-за которого сиротливо торчали голые ветви деревьев. Слева – ржавые мусорные короба, с нависшими над краями пакетами. К щеке прилип обрывок целлофана. Павел соскоблил его и попытался сесть. С треском пошел по шву вмерзший в грязь рукав легкой ветровки. Прелая труха осыпалась вниз с колючим ледяным шорохом, но холода Павел не чувствовал, только тупую злобу на свою беспомощность и на одеревеневшие мышцы, которые никак не желали подчиняться. Выругавшись себе под нос, он ухватился за край ближайшего бака и с трудом поднялся на ноги. Снова шумно вдохнул. Почему-то сладковато-едкий запах «мусорки» не вызвал отвращения, наоборот – пробудил где-то внутри навязчивый голод.
Павел пошарил в карманах – ни бумажника, ни телефона. Даже ключей от квартиры не было. Пошатываясь, он вышел на тротуар. Дома вокруг незнакомые. Район чужой. Узнать бы еще, как он сюда попал…
- Девушка! – Павел и сам не понял, каким чутьем смог заметить одинокую фигурку, внезапно возникшую в полумраке арки, на противоположной стороне двора.
- Подождите, девушка! Мне нужна помощь…
Яркий свет резанул по глазам, причиняя почти физическую боль, и Павел невольно закрыл лицо руками. А когда убрал руки – увидел только грязно-белый Фольцваген, припарковавшийся у соседнего подъезда. Водитель открыл дверцу, но сам еще возился с чем-то на пассажирском сидении. Очень долго возился – как в замедленной съемке. Павел успел подойти почти вплотную и ждал, пока на него обратят внимание.
- Да чтоб тебя! - мужик явно не ожидал такого подвоха, - твою мать, ты откуда взялся такой?!
- Там девушка была, - зачем-то сказал Павел, хотя собирался сказать совсем не это.
- Чего?! Ты обдолбанный что ли?!
- Нет…. Я потерялся….
В голове внезапно возник образ: узкий закуток между обшарпанными «хрущевками», два выступающих из темноты силуэта, просьба закурить и резкая вспышка боли, пронзившая черепную коробку – третий обошел его сзади.
- … кажется, на меня напали… - слова давались с трудом – то и дело перехватывало дыхание, наверное, из-за холода, но мозг начал соображать быстрей. Павел легко прочитал брезгливость в цепком взгляде своего собеседника, почувствовал его угрюмое раздражение.
Где-то между ребрами жаркой волной растеклась клокочущая злоба. Почему он так смотрит? Почему не хочет помочь?
- Слушай, вали отсюда, а? - мужик вылез из машины и демонстративно хрустнул костяшками пальцев. - Я ни хера не понял, че ты от меня хочешь, но если ты щас не свалишь...
От него пахнуло каким-то терпким, щекочущим ноздри ароматом, и Павел почувствовал, как едва позабытый голод вновь вгрызается в нутро с яростью помоечной крысы. Повинуясь неясному инстинкту, он шагнул вперед, потянулся к водителю всем телом. Тот скривился в брезгливой ухмылке и толкнул Павла в грудь. Нет, попытался толкнуть. Не успел.
Павел прыгнул – неожиданно высоко и резко – сбивая противника с ног. Мужик врезался спиной в дверцу машины и сполз на капот. С шумом начал ловить ртом воздух. Павел тут же оказался сверху, вдавив податливое тело в холодный металл. К незнакомому аромату добавились новые нотки, влекущие и опьяняющие.
- Стой! - внезапный порыв ветра принес тихий, но настойчивый шепот. Бледная тень мелькнула на периферии зрения и тут же исчезла.
Павел вздрогнул, внезапно обнаружив, что его по-звериному оскаленный рот находится в опасной близости к посеревшему от страха лицу мужика, отпрянул в ужасе и осмотрелся по сторонам. Вокруг не было ни души, но легче от этого не стало. Руки дрожали от волнения, мысли гудели в голове, словно растревоженный пчелиный рой, на смену голодной злобе пришло мучительное раскаянье.
- Помогите! – заверещала приходящая в себя жертва, - вызовите полицию!
Павел бросился во тьму, не разбирая дороги. Под ногами крошились льдом мелкие лужи, хрустела мерзлая грязь. Он вывалился из арки прямо на проезжую часть, заметался, словно дикий зверь, ослепленный разноцветными вывесками и яркими вспышками фар. Проносящиеся мимо машины раздраженно сигналили, но парню было уже все равно. А потом он снова увидел ее. Блеклый, слегка размытый силуэт девушки медленно двигался вниз по улице, туда, где за стеной серых строений и сиянием городских огней несла свои темные воды медленно замерзающая река. И эта девушка манила его за собой.
От одного вида пустынной набережной веяло свинцовым холодом. С воды на берег медленно наползал молочно-белый туман, размывая границы окружения и скрадывая расстояния. Она полубоком сидела на чугунном парапете и, склонив голову, смотрела, как черные волны лижут холодный серый песок.
Павел остановился рядом и замер в нерешительности. Маленькая, худенькая (лет шестнадцать, не больше), с косой розовой челкой и огромными тоннелями в ушах, девушка казалась почти прозрачной, словно навеянное туманом наваждение. Фата Моргана, пробудившая в его памяти дни давно забытой юности, когда такие как она толпами бродили по вечерним улицам, слушая альтернативный рок с телефонов.
- Ты не навредил ему? – вдруг спросила девушка.
- Кому?
- Дядичке из машины.
- Нет, кажется. Не слишком.
- Молодец.
Повисла пауза. Павел неловко прислонился к парапету, исподволь разглядывая длинные розово-черные гетры на тонких предплечьях, "вансы" с узором в шашечку и клетчатую «арафатку» на шее.
- Тебе не холодно?
- Нет, - бледные губы девушки тронула едва заметная улыбка, - как и тебе.
Павлу показалось, что она чего-то ждет от него, играет, как кошка с мышкой.
- Я – Паша, - неловко представился он.
- Ага.
Снова короткая пауза.
- Зачем ты… - он замялся, подыскивая нужные слова. А действительно, что она? Преследовала его? Следила за ним? Привела его сюда?
- Зачем ты помогла мне?
- Когда это? - девушка в изумлении изогнула бровь, сверкнув на Павла правым глазом. Левый закрывала челка.
- Там во дворе, - Павлу показалось, что радужка у девушки совсем черная, с мутным блеском отраженного света где-то в глубине.
- Мне кажется, я мог его убить...
- Точно убил бы, - легко согласилась она, - выпил бы до самого донышка. Зато тебя не трясло бы сейчас, как последнего наркомана. Как думаешь, что лучше?
- Я не понимаю, - Павел не ожидал, что с ним так легко согласятся, - не думаю, что стал бы…
Он замолк на полуслове, внезапно осознав, что его действительно все еще трясет и лишь слегка притупившийся голод все так же выедает нутро. Понял – стал бы. Еще как стал.
- Днем бы где-нибудь отлежался, инстинкты бы подсказали, - спокойно продолжила девчонка, - а ночью нашел бы новую жертву, слабую, невинную…. Какого-нибудь загулявшегося допоздна подростка. Плохо?
Павел машинально кивнул, хотя смысл фразы почти ускользнул от него. Неожиданно он осознал, что свет ближайшего фонаря падает девушке за спину, а значит, никак не может отражаться в ее глазах.
- Да нет, обычное дело. Для таких как ты. Но я рада, что удалось увести тебя подальше от людей, пока ты во всем не разобрался. Пока не стал настоящим… - на этот раз замялась она.
Мимо, почти растворяясь в тумане, прошел невысокий мужчина в сером пальто, остановился чуть поодаль и, перегнувшись через парапет, принялся изучать отраженные в воде огоньки. Девушка проводила его пристальным взглядом.
- Кем? – не выдержал Павел.
- Упырем, заложным покойником, тварью вечно рыщущей в ночи в поисках чужого тепла…. Что выбираешь?
Она откровенно издевалась.
- Хрень какая-то…
- Хрень? А что же ты тогда чуть глотку мужику не перегрыз?
- Он первый начал… - оправдание прозвучало слишком по-детски и страх корябнул по ребрам, заставляя утихнуть даже проклятый голод.
А что, если, правда? Что с ним произошло? Почему он здесь? Почему не дома с... Ларисой. Новая вспышка памяти пронзила мозг раскаленной иглой - у него есть жена, у него есть сын... Они живут на Мичурина... Седьмой дом, пятый подъезд...
- Мне надо домой.
- Не надо, - нагло отрезала «эмочка».
- У меня семья, ребенок...
- Ты хочешь, чтоб их постигла та же участь?
Павел сверкнул на нее глазами – разве он смог бы причинить вред своим близким? Страх добрался до сердца и сжал его в своих когтистых лапах.
- Ты умер, Паша, пора это принять, - голос девушки стал неожиданно мягким, - давай я кое-что тебе покажу…
Она ловко спрыгнула с парапета и повернулась спиной, так, чтобы мутный свет фонаря помог ему увидеть, и Павел чуть не вскрикнул от ужаса. У нее не было спины. Под обрывками тонкой полосатой маечки явственно проступал голый позвоночник. На лишенных кожи лопатках повисли лоскуты бледно-розовой плоти. За желтоватыми ребрами навечно замерло мертвое иссиня-черное сердце.
Мертвячка крутнулась на пятках и звонко расхохоталась, увидев его лицо.
- Твое тоже не бьется!
Павел невольно попятился, покосился на их случайного соседа, но тот, с невозмутимым видом продолжал изучать темные воды реки.
- Он нас не видит, - девчонка игриво тряхнула челкой, - отводить людям глаза не так уж и сложно, ты скоро научишься, но вообще – лучше, конечно, быть поосторожней. Особенно с этим.
- Почему? – робко спросил Павел, уже не понимая, чему сейчас можно верить.
- Он художник, а творческие натуры все немного с прибабахом... – она неопределенно качнула ладошкой в воздухе, – могут видеть больше, чем им положено.
Словно в подтверждение ее слов, художник вдруг напрягся, распрямился и уставился в их сторону. Сквозь них, куда-то вдаль. Малолетняя неформалка поймала его взгляд и задорно подмигнула. Мужчина часто заморгал, спрятался в воротник и принялся тереть глаза.
- Ходит сюда, ходит… Делать ему нечего… - девушка схватила Павла за руку и резво потянула за собой, в сторону освещенных улиц.
- Куда мы? – он не стал сопротивляться.
- Познавать этот гребанный мир!
Такое случается в каждом городе. Бомжи замерзают в подвалах старых «хрущевок». Алкоголики и наркоманы перебарщивают с дозой. Жертвы криминальных разборок «теряются» в лесопарковых массивах или «оседают» на дне реки. Даже самый обычный офисный клерк может оказаться в неподходящем месте в неподходящее время и нарваться на толпу пьяных ублюдков, которым уж очень приглянулся его телефон.
Некоторых находят сразу. Других откапывают по весне. Третьи встают сами.
Пролежавшие день, или пару дней в каком-нибудь закутке, никем не найденные, не замеченные, ведомые жаждой мести или желанием завершить неоконченные дела, в сущности, все они одинаковы – неприкаянные души, обреченные на вечное скитание по бренной земле. Паразиты в бетонном теле города – неприметные, но неискоренимые.
- А ты тоже упырь? – спросил Павел, едва поспевавший за неформалкой. Ее крашеная макушка едва ли доставала ему до плеча, но двигалась девица на удивление быстро, словно не шла - летела, подгоняемая колючим ветром.
- А что, похожа? – она одарила смутившегося Павла едкой ухмылкой.
- Нет, я не из этих…. Но и не из тех, - кивнула в сторону спешащих по домам прохожих, - пойми, нас много и мы разные, но…
Девушка внезапно остановилась рядом со спуском в подземный переход и Павел, чуть не влетел ей в спину – в то, что осталось от спины – только сейчас заметив, что голые кости покрылись коркой инея.
- Вон, посмотри.… Видишь их?
- Кого?
- Собак. Через дорогу, у «Магнита».
- Не вижу.
У "Магнита" стояла группа подростков в сдвинутых набекрень вязаных шапочках и дутых куртках - ни дать ни взять гопники с района. Они передавали по кругу "баллон" с пивом, хихикали по-гиеньи, переминались с ноги на ногу от холода, но не уходили, словно ждали кого-то, поглядывая за витрины универмага. Собак не было.
- Смотри, смотри, - буркнула «эмочка».
Из "Магнита" вышла молодая женщина в оранжевом берете и светлом плаще - взгляд усталый, в руках два тяжелых пакета. Она свернула к переходу и один из подростков, похоже, лидер группы, тут же отшвырнул в сторону бутылку. Остатки бурой жидкости выплеснулись на асфальт. Смешки стихли и пацаны, гуськом, и впрямь как-то по-собачьи, двинулись следом.
- Жертву выбирали, - шепнула девчонка, - по одному они пугливые и почти не опасные. Скитаются по свалкам, да по пустырям. Но когда в стае…
- Ты про этих гопников что ли? - не выдержал Павел.
- Это не люди...
◈~~~~~~◈~~~~~~◈
От нежити есть множество средств, но важно знать их, а то пока будете вспоминать, то можно и самому стать нежитью.
Как известно нежить это покойники, которые умерли не своей смертью.
Это русалки, которые при жизни были девушками, а потом или утопились или иначе перешли в навье царство.
Упыри, тут по разному может быть, и человек, который свой срок недожил, и связь сильную с миром сохранил,
и колдун может стать упырем. Висельник дух неприкаянный, нежить так же.
Самое главное лучше с нежитью договориться, для этого предложите ей сладости.
В старину сладкое, конфеты, сахар, сдоба предлагалась покойным как подношение.
Предлагая нежити сладкое, прочтите заговор:
"...................................................
...................................................
...................................................
...................................................
...................................................
...................................................
...................................................
Аминь."
Тогда нежить вас не тронет.
Как известно нежить это покойники, которые умерли не своей смертью.
Это русалки, которые при жизни были девушками, а потом или утопились или иначе перешли в навье царство.
Упыри, тут по разному может быть, и человек, который свой срок недожил, и связь сильную с миром сохранил,
и колдун может стать упырем. Висельник дух неприкаянный, нежить так же.
Самое главное лучше с нежитью договориться, для этого предложите ей сладости.
В старину сладкое, конфеты, сахар, сдоба предлагалась покойным как подношение.
Предлагая нежити сладкое, прочтите заговор:
"...................................................
...................................................
...................................................
...................................................
...................................................
...................................................
...................................................
Аминь."
Тогда нежить вас не тронет.
◈~~~~~~◈~~~~~~◈
