Я хорошо помню время, когда мы жили в коммуналках. Мне было лет восемь, когда я стала свидетельницей ссоры двух соседок. Скандал повлек за собой продолжение, и очень страшное. Тамара Георгиевна пеняла бабке Лизе на то, что та провоняла жареной рыбой всю квартиру — не продохнуть. Бабка Лиза, ушлая старуха, которой палец в рот не клади, старалась для своего великовозрастного, но все же любимого внучка Илюшки, что на днях вышел из тюрьмы и теперь поправлялся на бабкиных харчах.
Слово за слово, разгорячившаяся Тамара Георгиевна перешла на крик: «Да твой тюремщик отъедается тут, а потом возьмет да и порешит всех нас, законопослушных граждан, ни за что ни про что. Бандит — он и есть бандит». Бабка Лиза сильно обиделась за кровиночку. «Погоди, — говорит, — сядет и твой сынок ненаглядный, да и вся родня хлебнет горюшка. А потому что — не зарекайся!» — «Да мой-то на геолога учится, он не чета твоему внучку! Сравнила божий дар с яичницей! Интеллигента и урку!» — парировала Тамара. Скандал как вспыхнул, так и погас, некогда было особо отношения выяснять — на очереди еще люди стояли, чтобы обед-ужин приготовить.
Вскоре прошло расселение, соседи разъехались кто куда. Судьба свела меня с Тамарой Георгиевной через 20 лет после того. Это была сгорбленная сухонькая старушка, хотя по моим подсчетам ей не должно было быть еще и 60. И поведала она мне печальную историю, которая тронула меня до глубины души. Привожу ее от первого лица, как услышала.
«Моего мужа посадили в тюрьму на 6 лет за мошенничество, хотя я до сих пор не понимаю, как он, тихий чертежник на заводе, мог что-то противозаконное совершить. Он мне ничего толком рассказать не успел, я даже не знаю, есть его вина или нет. А тут брат приехал с семьей в столицу счастья искать. Пустила их к себе. Но очень скоро его жена — зав.столовой, загремела за недостачу в тюрьму. Тогда-то ведь строго с этим было! А потом и брату дали срок за какую-то аферу с кредитами. И осталась я с племянниками-близняшками одна. Родная кровь — не бросишь же. Хорошо жили, дружно.
Но попал Ванюшка в плохую компанию. Недоглядела я. Поставили его на учет в милицию, а скоро и прямиком в колонию для несовершеннолетних отправили. Я и сама условный срок имею, — продолжила Тамара Георгиевна, посеяла на даче коноплю под яблони от вредителей, а соседи донесли. Оказывается, это запрещено. Я-то не знала, что это растение непростое. А меня соседи чуть ли не в наркоманки записали и организатора притона.
Пока суды, то да се, Танюшку-племянницу тоже просмотрела. Какое там за детьми — мне бы за собой приглядывать успевать! Так вот и попалась Таня на краже в магазине, да, видно, не первый раз. Это я уже позже узнала, просто раньше прощали ей все, малая ведь. И пошла вслед за братцем в ту же колонию. Опять же, от сына-геолога письмо пришло — сидит в тюрьме. За что дали срок, сколько ему еще сидеть — даже не написал… Я пыталась узнать, а в ответ — тишина. И что за горе нам такое?»
Тамара Георгиевна заплакала, а я вдруг живо вспомнила нашу коммуналку, ту ссору и крик бабки Лизы: «Не зарекайся! Горя хлебнет твоя родня!» Потом я вспомнила, что той же ночью, когда я пошла в туалет, стала свидетельницей непонятного. Сквозь тусклый свет в коридоре я увидела бабку Лизу. Она стояла возле Тамариной двери, наклонившись над… птичьей клеткой, и что-то бормотала. Я испугалась (тогда я и знать не знала про всякое там колдовство, просто побоялась страшной бабки в темном коридоре) и метнулась обратно в комнату. Утром увидела, как Тамара Георгиевна подметала возле своей двери, недоумевая, откуда тут взялась земля. Вроде бы все чисто еще вечером было, никто не ходил, да и на улице сухо. Земля под дверью, бормотание над клеткой…
«Над клеткой! Решетка! Тюрьма!» — быстро выстраивался логический ряд в моей голове. И до меня дошло, что бабка Лиза наколдовала из-за обиды за своего внучка, навела порчу на всю родню Тамары Георгиевны! Вот как, оказывается, слова задеть могут! Недолго думая, я бросилась искать адрес бабы Лизы, не особо надеясь на то, что она жива. Все-таки столько лет прошло.
Она оказалась жива-здорова и вполне даже энергична. Я ее прямо в лоб и спросила про колдовство, даже не удосужившись узнать, как у нее дела. Она и не думала отрицать. Напротив, в ее словах сквозила гордость за то, что ее внучок отомщен за несправедливые Тамарины слова. Хотя, если посудить, почему несправедливые? Это с какой стороны посмотреть… Я выслушала доводы бабки Лизы. Привела свои аргументы, что она не права. Зачем столько людей она сгубила? Зачем столько судеб сломала? Баба Лиза хоть и поморщилась, но все-таки поддалась на мои уговоры исправить это чудовищное колдовство. Подумала, что и правда переборщила, все ее «обидчики» отомщены. Вот только как?
Думала я, думала, и нашла через знакомых одну бабульку-ведунью. Съездила к ней, объяснила ситуацию. Она посоветовала мне особый обряд, который должны сделать и сама «колдунья», и женщина, которая пострадала от нее. Мне же она написала на бумажке молитву, приказала читать ее как можно чаще. Я все передала бабе Лизе и Тамаре Георгиевне. Проследила, чтобы они все выполнили.
Через какое-то время я навестила Тамару Георгиевну. Глаза ее сияли, за столом сидели сын и племянники. «Вот, вернулись, — сообщила она, — скоро и у мужа срок закончится, семья будет в сборе. А брат вышел по УДО (условно-досрочное освобождение), остался на севере работать. Все слава богу!» Я подумала: и вправду — нам не дано предугадать, как наше слово отзовется. Особенно если это слово сказано в сердцах, да еще и подкреплено магическим обрядом.
Страшное это дело — семейная порча. Распознать ее бывает непросто. Надо всегда быть начеку и задумываться, если внезапно болезнь косит сразу нескольких членов семьи, если участились несчастные случаи, портятся отношения, грозят тюремные сроки и т.д. Люди, выросшие при коммунизме-атеизме, могут и не сразу распознать, что тут замешано черное колдовство. Понимание того, что все дело в порче, приходит не сразу, а потому несчастья могут длиться годами. Массовость бед и напастей в одной семье не может образоваться на пустом месте. Надо всегда искать причину и находить пути ее устранения. Ведь речь идет о самом дорогом — родных людях. И еще — никогда, никогда не зарекайтесь! Как известно, от сумы и от тюрьмы…
Порчу на тюрьму делают различными методами,читают особый заговор над мышеловкой куда попалась мышь,
над птичкой в клетке,над коробочкой спичечной,куда поймали таракана или на паука,которого ловят и садят
в пустой грецкий орех.Слова в заговорах разные,вот один из них:
После этого закапывают паука в грецком орехе в землю под любое дерево.
Дерево выбирают такое,чтобы было по полу того,кого хотят наказать тюрьмой.
Это очень страшное наказание.Я не даю в методе одного слова,чтобы не было
желания навредить людям,но мастера могут написать мне в лс.
Первым трем дам метод,остальные смогут узнать метод из издания "Тайные Знания Мастеров" 7.
