Заколдованная реальность рассказ
Шура работала медсестрой в поселковой больничке. Когда -то давно она была городской. Жила с родителями в благоустроенной квартире и о загородной жизни не помышляла. Получив диплом медсестры, была отцом премирована поездкой в город на Неве - белые ночи, экскурсии, театр. Восторг, конечно, полный!
Вернулась, а дома нет. Ее дома - квартиры. Случился пожар (быть может папа Шуры задремал с папироской, такое бывало) или проблемы с проводкой. Пожарных вызвали, когда странный гул соседи сверху услышали, а те, что на одной площадке - все, как один, на дачу уехали: была суббота.
Шура сиротой стала. Ни папы с мамой, ни дома. Девушку, у которой свет в глазах померк, увезли в кардиологию с сердечным приступом. В ее сумочке, кроме паспорта, врач обнаружил записную книжку с десятком телефонов. Ему хотелось, хоть кого-то найти для поддержки несчастной пациентки.
Один номер под именем "Митяй"обратил на себя внимание из-за нарисованного рядом сердечка с вопросом внутри. И еще было подписано, что это номер телефона секретаря поселковой администрации. Наверное, была договоренность, что она передаст Митяю, если кто-то будет срочно звонить.
На Митяя врач вышел и тот примчался из своего поселка, что находился в ста километрах от города. Его мать много лет поставляла то, чем богата коровка - молоко, творожок, сметану, в семью Шуры. Он привозил мать на мотоцикле с коляской.
Вот так с Шурой и познакомился. Ему девушка понравилась, а она вопрос напротив номера поставила: не устраивал ее жених деревенский (поселок ведь та же деревня, разве что побольше да поцивильней). Но теперь от сердца или от горя упала Шура Митяю на грудь. Ей чуть-чуть захотелось жить: не одна на белом свете.
Митяй четко обозначил будущее:"Женимся. Жить станем, где пожелаешь." Шура всхлипнула:"Хочу уехать из проклятого города. Квартира кооперативная, если отремонтировать - можно продать и дом у тебя в поселке построить. Счастливый. И чтобы никто, никогда его покинуть не мог." На самом деле в голове у несчастной Шуры уже крутился рискованный план.
Не в один день или месяц все случилось - год прошел, но был куплен участок на краю поселка с видом на реку, молодые тихо расписались и зажили пока у родителей Митяя. Только участок оградили, накупили кирпича да других строительных материалов и нашли бригаду подходящую, Шура мужу секретно объявила:"Желаю выставить защиту для нашего будущего - дома, детей, нас. Чтобы всегда мы жили большой семьей под одной крышей."
Оказалось, молодая жена Митяя уже знала к кому обратиться. Приехало три "знающих - ведающих" мага. Разбили на участке, где планировалось строительство палатку. Поселковые и не догадались кто они. Три ночи творили магию. Круг огнем был сотворен огромный - на размер будущего фундамента.
Очень просто - сделали круговое углубление да бензин капнули и подожгли. Трава выгорела и образовался черный круг. Таким же образом была внутри него исполнена другая символика. Маги, а это были мужчины, надев черные одежды, совершили обряд с пожертвованием черной курицы, что лично Митяю не понравилось очень. Только для будущего спокойствия молодой жены выдержал.
Прозвучало обещание, что все, кто в доме жить будет, никогда его не покинут. До смерти, которая не поспешит. Дом потом рос, как на дрожжах. Все ладилось со строительством и денег от продажи квартиры, сгоревших родителей Шуры, хватило. Едва переехали, жена в местной больничке, имевшей небольшой родзал, произвела на свет девочку по имени Света.
Вокруг Светы с самого детства творилась сказка. Мало того, что родители ее очень любили - все поселковые относились к ней очень тепло. Все видели в ней будущую красавицу и умницу. Взрослея, Светлана всегда находилась в заинтересованности местных парней. После школы уехала учиться в Самару в институт педагогический.
Поступив и обосновавшись в общежитии, приготовилась не только к учебе, но и замечательной студенческой жизни. Но вот диво - однокурсникам (парням) она особенной не казалась, а девчонки и вовсе считали ее скучноватой. За пять лет Свету ни разу не пригласили на свидание. Скажете - ну, что такого? Знать не ко двору пришлась девица или лицом подурнела.
Светлана ни с кем особо не подружившись, окруженная почти равнодушием институтских товарищей, каждый выходной уезжала в родной поселок и, едва выходила из автобуса, вновь вступала в привычную сказку. Вновь слышала, что красива и парни к ней прежнюю симпатию проявляли. И еще одно: в зеркалах - домашних и небольшом, из общежитской комнаты, Светлана отражалась почему -то разной.
Домашние зеркала ее любили, она себе в них нравилась, а вне дома - нос казался велик, цвет лица неприятно бледный и вообще - никакой гармонии. Не глупая, Светлана объясняла себе это психогенным фактором: в институте своей не стала, любовного интереса никто не проявляет - вот и выдает подсознание такие чудеса!
Диплом получила и бегом в родной поселок - в сказку. Недели не прошло, посватался к ней местный парень по имени Алексей. Он в местной администрации в бухгалтерии работал и был чуть постарше Светы. Давно ею издалека любовался, а она (без полыхания любви) дала согласие на брак, находясь под неприятным впечатлением от институтского равнодушия.
Подумала:"А вдруг никто больше всерьез не полюбит?" И, знаете, не прогадала. Для Алексея никого и никогда лучше Светы не было. Он было хотел ее в дом своей матери забрать да потихоньку строиться, а только Света родительское жилье выбрала. А что - немного еще расширились, вход отдельный сделали. Теща к зятю всегда с улыбкой да и тесть мировой попался. Даже удобно, когда дети пойдут.
В местной школе молодую учительницу встретили с распростертыми объятиями, хоть и понимали, что наверняка вскоре в декрет подастся. Свою первую дочь Светлана совсем неожиданно родила в городе. Они редко туда выбиралась с мужем. Ну разве что на рынок - продать свое, купить чужое.
А тут по каким-то делам поехала да одна. Начались преждевременные роды. Отвезли Свету в городской роддом, где и родилась семимесячная девочка. Опустим страхи да охи. Выправилась дочь Светы и Алексея. Только намного позже других выписали. Мать дала ей нежное имя - Мила, ожидая, что и она вырастет в красавицу - все людям милую.
До 17 лет Мила была абсолютно счастливой. А как иначе, если все вокруг говорят, что ты красивая, милая, умная - вся в маму пошла? И смотрясь в зеркало она себя такой и видела. Жаль, что института в поселке не было. Пришлось в город ехать. Хотя надо признать, что-то такое зрело в Милочке, словно тянуло переступить запретную черту. Странно это: никто ей особых запретов не выставлял никогда.
Институтов, абитуриентов ожидающих, стало много. И Мила выбрала не Самару, а более ближний город - тот, в котором когда-то жила ее бабушка Шура. И опять педагогический институт. Но не литература и русский язык, как у матери, а историю выбрала. Мать с отцом это очень одобрили и, казалось, вся дальнейшая судьба Милочки замечательным образом расписана. В общагу ее загонять не стали (теснота, тараканы, искушения).
Сняли комнату. Жить предстояло с хозяйкой - пожилой женщиной. Брала недорого да готовила для юной квартирантки. А продукты родители Милы привозили в достаточном на двоих количестве. В короткое время Мила открыла, что она совсем и не милая оказывается.
Было проявила некоторую заносчивость в институте (как красавицам признанным положено), а девчонки ее высмеяли. Нос окрестили "шнобелем" и вообще определили в самые обыкновенные. Отношение парней оказалось тоже равнодушное. Милочка жила, как в вакууме. Ходила на лекции и дома сидела, а в выходной (как когда-то мать, торопилась в поселок).
Вот где была для нее отдушина! В поселке был центр досуга - там танцы, кружки, библиотека. Молодежь собиралась и Милочке всегда были рады. Беда посетила семью Милы, когда она на пятый курс перешла. Дед Митяй на рыбалке в полынью провалился и заболел. К недомоганью отнесся несерьезно, хотя жена Шура гнала на ренген. А потом и лечить стало некого - умер Митяй. Было ему уже (или только) чуть больше 60 лет. Не особо долго и покайфовал на пенсии.
Жена его, Шура затосковала. Стали ей сниться сгоревшие когда-то родители и Митяй с ними был. Молодой, улыбчивый. Манил ее к себе. Шура взяла да ушла - однажды не проснулась и все. Горе большое, конечно. Но решили: по деревенским меркам не такие уж и молодые люди. Знать черед пришел. Но через сорок дней после смерти Шуры атмосфера в доме Милы и ее родителей начала меняться не стремительно, но ощутимо. И в поселке по отношению к ним плавно, но верно, творились изменения.
Алексея, мужа Светы, как подменили. Стал хмур и из дома рвался. То у матери заночует, то в город уедет к брату. Словно стерлись, превратившись в ветошь, крепкие канаты, которые его к дому жены привязывали. Нехорошее какое-то слово, но, как ни крути - любовь и даже привязанность к Светлане сошли на нет.
И про дочь Милу, раньше им обожаемую, Алексей стал говорить, что она взрослая и пусть сама себя содержит, а то вымахала дылда, а только "дай." Но ведь не только это. Светлана в глазах поселковых вдруг резко постарела и поблекла, а Милочку стали считать подурневшей. Словно, что-то разорвалось со смертью бабы Шуры.
Мила покинула родной дом, в которой только ее мать Светлана осталась. Отец перешел на соседнюю улицу - к старикам родителям. В голове у девушки не укладывалась история о ритуале который, якобы был проведен до строительства их дома. Молодой тогда, бабой Шурой. Это растерянная мать дочери открыла, как семейную тайну. Неужели вся их жизнь сказочная на этой чертовщине держалась?
Этот вопрос мне задала Мила, когда мы сдружились. Как старшая и младшая подруги. Она теперь снова жила у той же женщины, как во время учебы. Получив диплом учителя истории, категорично поняла, что школа (преподавание) не ее. Милу с биржи труда в нашу гос. организацию направили и она заняла место помощника руководителя. Проще - секретаря.
Она производила впечатление чрезмерно скромной и всех стеснительно сторонилась. Со мной в кабинете работала ее ровесница и я пригласила Милу к нам в обед заходить - вдруг подружатся? Но потянулась она ко мне. Похоже, ей не дружить весело хотелось, а понять, разобраться, что такое творится в ее судьбе да и матери тоже. Под впечатлением истории всей семьи девушки, я очень пристально Милу рассмотрела.
Так странно: черты лица ее, по отдельности, были замечательны. Глаза удлиненные, серо-синие, в густых ресницах, губы выразительные. Волосы русые, почти до талии, не знали окрашивания и напоминали шелк. Вот нос подкачал крупноватостью. Но сколько девчонок не имея даже того, что у нее, выглядят - закачаешься и парням интересны? Так вот вместе, черты лица Милы почему -то не создавали ожидаемой гармонии.
После ее сумасшедшего рассказа о магическом круге, заклинании, у меня мелькнуло о ней:"Заколдованная." Вот что-то, как будто мешало проявиться ее привлекательности, заиграть. Или не позволяло увидеть. Я предположила (допустила), что странный обряд имел место быть и до смерти бабушки Шуры, ее дочь Света и внучка Мила гарантированно могли быть счастливы только в родном поселке - в своем доме. И только в этом месте раскрывались их красота, обаяние.
Со смертью Шуры что-то нарушилось или истек срок заклинания - сказка закончилась. Но разве возможна такая нелепица? В их очень дружной семье царило странное разделение. Светлана выросла верующей, любила в церкви бывать и к этому дочь Милу приучила. Девушка (я это ощущала) была очень светлой, чистой. Как вода родниковая. А вот Шура, та, чьи родители погибли в страшном пожаре, в Бога не верила, в церкви не бывала и даже светлую Пасху за праздник не считала.
Быть может, внучке ее - Милочке, суждено отрабатывать грехи бабушки? "Ты понимаешь, (мы стали на ты) через меня люди, как сквозь стекло смотрят и не замечают. Было взялась ходить с одной знакомой на вечера отдыха в военное училище. Вот вижу - ничем не лучше меня девочки, а их приглашают, заводят знакомства, а меня не видят ребята! И подруги возле меня не задерживаются. Быть может, я глупая?" - горячо говорила Милочка.
И это был тот случай, когда я терялась. Точно не глупа, не вульгарна, не зла. И точно НЕВИДИМА. Ко мне на работу не раз забегал сын, помладше Милы, конечно, но уже студент. В помещении была и моя "кабинетная" коллега и Милочка. Я потом спросила:"Как тебе девочки?" Сын удивился:"Их было несколько? Я только с темными волосами заметил и она не в моем вкусе." Это он не о Миле сказал. Милу он "не заметил."
Я спросила Милу, что происходит в поселке, когда она там бывает? Оказалось, ездит редко. Мать находится в огромном доме одна. Та часть, где жили баба Шура и дед Митяй, закрыта и она туда даже не заходит. Когда ставит бабе Шуре свечи за упокой, они всякий раз дымить начинают и отзываются потрескиванием. Пугает, но никому об этом Светлана, кроме дочери не рассказывает.
Хозяйство и огородные дела женщина сократила вдвое. С мужем Алексеем ее развели в две недели. Он уже сошелся с одинокой поселковой женщиной. У матери одна отдушина - работа. Дочь в поселок она не затягивает, хотя раньше была уверена, что Мила выйдет замуж и будет рядом с ней счастливой жить. Прежней лучезарности с соседями нет. Хорошо к ней относятся, но часто просто кивают без желания языком зацепиться да сказать что-то приятное.
И такое же отношение к Милочке. Никто не радуется:"О, приехала наша красавица!" И девушке там не комфортно. Как будто жила-жила в ярко освещенном доме, а теперь свет вырубили и сидит она с маленькой, тусклой свечкой. Я предложила Милочке встретиться с моей приятельницей психологом (совершенно бесплатно), но девушка отказалась. Сказала, что с проверенным человеком, владеющим магией, она бы встретилась. Может получила бы какое-то объяснение. А так - только разговоры болтать.
Я сменила работу и жизнь развела нас, казалось, навсегда. Но семь лет назад оказалась на бирже труда. Там всякий раз, отмечаясь, попадаешь к разным специалистам. И вот передо мной, неожиданно, Милочка! Это был кабинет с одним работником и мы с ней не вакансию мне искали, а поговорили сколько-то.
Ей набежало за 30, но выглядела - совсем девушкой. Тот же цвет, шелк длинных волос, неброский макияж (цвет теней изменился), но с первой минуты я увидела, что она стала, без сомнений, миловидно красива. Словно, черты лица, наконец, задружили. А ее голос, мимика меня завораживали. Показалось, что и раньше в ней это было, но не столь отчетливо.
Перемен случилось много у Милочки. Мать - Светлана продала дом (Мила назвала его "проклятым") и купила себе, там же в поселке, однокомнатную квартирку в трехэтажном доме. С участком. Остальные деньги пошли на жилье для Милы. Она стала владелицей однушки, переделанной в студию. Дом панельный, пятый этаж, но своя. Третий год Милочка жила с "молодым человеком" (так она смущенно выразилась). Замуж не зовет, а она не настаивает.
С мамой его подружиться не удалось и, быть может, из-за этого загвоздка. Я подумала:" Ну и змеища же там, на месте "мамы." Да неумытыми глазами видно, как эта девушка будет трепетно относиться к мужу, деткам, если окончательно вырвется из своего необъяснимого, порочного (колдовского) круга судьбы, возможно ей навязанного кем-то или чем-то.
Шура работала медсестрой в поселковой больничке. Когда -то давно она была городской. Жила с родителями в благоустроенной квартире и о загородной жизни не помышляла. Получив диплом медсестры, была отцом премирована поездкой в город на Неве - белые ночи, экскурсии, театр. Восторг, конечно, полный!
Вернулась, а дома нет. Ее дома - квартиры. Случился пожар (быть может папа Шуры задремал с папироской, такое бывало) или проблемы с проводкой. Пожарных вызвали, когда странный гул соседи сверху услышали, а те, что на одной площадке - все, как один, на дачу уехали: была суббота.
Шура сиротой стала. Ни папы с мамой, ни дома. Девушку, у которой свет в глазах померк, увезли в кардиологию с сердечным приступом. В ее сумочке, кроме паспорта, врач обнаружил записную книжку с десятком телефонов. Ему хотелось, хоть кого-то найти для поддержки несчастной пациентки.
Один номер под именем "Митяй"обратил на себя внимание из-за нарисованного рядом сердечка с вопросом внутри. И еще было подписано, что это номер телефона секретаря поселковой администрации. Наверное, была договоренность, что она передаст Митяю, если кто-то будет срочно звонить.
На Митяя врач вышел и тот примчался из своего поселка, что находился в ста километрах от города. Его мать много лет поставляла то, чем богата коровка - молоко, творожок, сметану, в семью Шуры. Он привозил мать на мотоцикле с коляской.
Вот так с Шурой и познакомился. Ему девушка понравилась, а она вопрос напротив номера поставила: не устраивал ее жених деревенский (поселок ведь та же деревня, разве что побольше да поцивильней). Но теперь от сердца или от горя упала Шура Митяю на грудь. Ей чуть-чуть захотелось жить: не одна на белом свете.
Митяй четко обозначил будущее:"Женимся. Жить станем, где пожелаешь." Шура всхлипнула:"Хочу уехать из проклятого города. Квартира кооперативная, если отремонтировать - можно продать и дом у тебя в поселке построить. Счастливый. И чтобы никто, никогда его покинуть не мог." На самом деле в голове у несчастной Шуры уже крутился рискованный план.
Не в один день или месяц все случилось - год прошел, но был куплен участок на краю поселка с видом на реку, молодые тихо расписались и зажили пока у родителей Митяя. Только участок оградили, накупили кирпича да других строительных материалов и нашли бригаду подходящую, Шура мужу секретно объявила:"Желаю выставить защиту для нашего будущего - дома, детей, нас. Чтобы всегда мы жили большой семьей под одной крышей."
Оказалось, молодая жена Митяя уже знала к кому обратиться. Приехало три "знающих - ведающих" мага. Разбили на участке, где планировалось строительство палатку. Поселковые и не догадались кто они. Три ночи творили магию. Круг огнем был сотворен огромный - на размер будущего фундамента.
Очень просто - сделали круговое углубление да бензин капнули и подожгли. Трава выгорела и образовался черный круг. Таким же образом была внутри него исполнена другая символика. Маги, а это были мужчины, надев черные одежды, совершили обряд с пожертвованием черной курицы, что лично Митяю не понравилось очень. Только для будущего спокойствия молодой жены выдержал.
Прозвучало обещание, что все, кто в доме жить будет, никогда его не покинут. До смерти, которая не поспешит. Дом потом рос, как на дрожжах. Все ладилось со строительством и денег от продажи квартиры, сгоревших родителей Шуры, хватило. Едва переехали, жена в местной больничке, имевшей небольшой родзал, произвела на свет девочку по имени Света.
Вокруг Светы с самого детства творилась сказка. Мало того, что родители ее очень любили - все поселковые относились к ней очень тепло. Все видели в ней будущую красавицу и умницу. Взрослея, Светлана всегда находилась в заинтересованности местных парней. После школы уехала учиться в Самару в институт педагогический.
Поступив и обосновавшись в общежитии, приготовилась не только к учебе, но и замечательной студенческой жизни. Но вот диво - однокурсникам (парням) она особенной не казалась, а девчонки и вовсе считали ее скучноватой. За пять лет Свету ни разу не пригласили на свидание. Скажете - ну, что такого? Знать не ко двору пришлась девица или лицом подурнела.
Светлана ни с кем особо не подружившись, окруженная почти равнодушием институтских товарищей, каждый выходной уезжала в родной поселок и, едва выходила из автобуса, вновь вступала в привычную сказку. Вновь слышала, что красива и парни к ней прежнюю симпатию проявляли. И еще одно: в зеркалах - домашних и небольшом, из общежитской комнаты, Светлана отражалась почему -то разной.
Домашние зеркала ее любили, она себе в них нравилась, а вне дома - нос казался велик, цвет лица неприятно бледный и вообще - никакой гармонии. Не глупая, Светлана объясняла себе это психогенным фактором: в институте своей не стала, любовного интереса никто не проявляет - вот и выдает подсознание такие чудеса!
Диплом получила и бегом в родной поселок - в сказку. Недели не прошло, посватался к ней местный парень по имени Алексей. Он в местной администрации в бухгалтерии работал и был чуть постарше Светы. Давно ею издалека любовался, а она (без полыхания любви) дала согласие на брак, находясь под неприятным впечатлением от институтского равнодушия.
Подумала:"А вдруг никто больше всерьез не полюбит?" И, знаете, не прогадала. Для Алексея никого и никогда лучше Светы не было. Он было хотел ее в дом своей матери забрать да потихоньку строиться, а только Света родительское жилье выбрала. А что - немного еще расширились, вход отдельный сделали. Теща к зятю всегда с улыбкой да и тесть мировой попался. Даже удобно, когда дети пойдут.
В местной школе молодую учительницу встретили с распростертыми объятиями, хоть и понимали, что наверняка вскоре в декрет подастся. Свою первую дочь Светлана совсем неожиданно родила в городе. Они редко туда выбиралась с мужем. Ну разве что на рынок - продать свое, купить чужое.
А тут по каким-то делам поехала да одна. Начались преждевременные роды. Отвезли Свету в городской роддом, где и родилась семимесячная девочка. Опустим страхи да охи. Выправилась дочь Светы и Алексея. Только намного позже других выписали. Мать дала ей нежное имя - Мила, ожидая, что и она вырастет в красавицу - все людям милую.
До 17 лет Мила была абсолютно счастливой. А как иначе, если все вокруг говорят, что ты красивая, милая, умная - вся в маму пошла? И смотрясь в зеркало она себя такой и видела. Жаль, что института в поселке не было. Пришлось в город ехать. Хотя надо признать, что-то такое зрело в Милочке, словно тянуло переступить запретную черту. Странно это: никто ей особых запретов не выставлял никогда.
Институтов, абитуриентов ожидающих, стало много. И Мила выбрала не Самару, а более ближний город - тот, в котором когда-то жила ее бабушка Шура. И опять педагогический институт. Но не литература и русский язык, как у матери, а историю выбрала. Мать с отцом это очень одобрили и, казалось, вся дальнейшая судьба Милочки замечательным образом расписана. В общагу ее загонять не стали (теснота, тараканы, искушения).
Сняли комнату. Жить предстояло с хозяйкой - пожилой женщиной. Брала недорого да готовила для юной квартирантки. А продукты родители Милы привозили в достаточном на двоих количестве. В короткое время Мила открыла, что она совсем и не милая оказывается.
Было проявила некоторую заносчивость в институте (как красавицам признанным положено), а девчонки ее высмеяли. Нос окрестили "шнобелем" и вообще определили в самые обыкновенные. Отношение парней оказалось тоже равнодушное. Милочка жила, как в вакууме. Ходила на лекции и дома сидела, а в выходной (как когда-то мать, торопилась в поселок).
Вот где была для нее отдушина! В поселке был центр досуга - там танцы, кружки, библиотека. Молодежь собиралась и Милочке всегда были рады. Беда посетила семью Милы, когда она на пятый курс перешла. Дед Митяй на рыбалке в полынью провалился и заболел. К недомоганью отнесся несерьезно, хотя жена Шура гнала на ренген. А потом и лечить стало некого - умер Митяй. Было ему уже (или только) чуть больше 60 лет. Не особо долго и покайфовал на пенсии.
Жена его, Шура затосковала. Стали ей сниться сгоревшие когда-то родители и Митяй с ними был. Молодой, улыбчивый. Манил ее к себе. Шура взяла да ушла - однажды не проснулась и все. Горе большое, конечно. Но решили: по деревенским меркам не такие уж и молодые люди. Знать черед пришел. Но через сорок дней после смерти Шуры атмосфера в доме Милы и ее родителей начала меняться не стремительно, но ощутимо. И в поселке по отношению к ним плавно, но верно, творились изменения.
Алексея, мужа Светы, как подменили. Стал хмур и из дома рвался. То у матери заночует, то в город уедет к брату. Словно стерлись, превратившись в ветошь, крепкие канаты, которые его к дому жены привязывали. Нехорошее какое-то слово, но, как ни крути - любовь и даже привязанность к Светлане сошли на нет.
И про дочь Милу, раньше им обожаемую, Алексей стал говорить, что она взрослая и пусть сама себя содержит, а то вымахала дылда, а только "дай." Но ведь не только это. Светлана в глазах поселковых вдруг резко постарела и поблекла, а Милочку стали считать подурневшей. Словно, что-то разорвалось со смертью бабы Шуры.
Мила покинула родной дом, в которой только ее мать Светлана осталась. Отец перешел на соседнюю улицу - к старикам родителям. В голове у девушки не укладывалась история о ритуале который, якобы был проведен до строительства их дома. Молодой тогда, бабой Шурой. Это растерянная мать дочери открыла, как семейную тайну. Неужели вся их жизнь сказочная на этой чертовщине держалась?
Этот вопрос мне задала Мила, когда мы сдружились. Как старшая и младшая подруги. Она теперь снова жила у той же женщины, как во время учебы. Получив диплом учителя истории, категорично поняла, что школа (преподавание) не ее. Милу с биржи труда в нашу гос. организацию направили и она заняла место помощника руководителя. Проще - секретаря.
Она производила впечатление чрезмерно скромной и всех стеснительно сторонилась. Со мной в кабинете работала ее ровесница и я пригласила Милу к нам в обед заходить - вдруг подружатся? Но потянулась она ко мне. Похоже, ей не дружить весело хотелось, а понять, разобраться, что такое творится в ее судьбе да и матери тоже. Под впечатлением истории всей семьи девушки, я очень пристально Милу рассмотрела.
Так странно: черты лица ее, по отдельности, были замечательны. Глаза удлиненные, серо-синие, в густых ресницах, губы выразительные. Волосы русые, почти до талии, не знали окрашивания и напоминали шелк. Вот нос подкачал крупноватостью. Но сколько девчонок не имея даже того, что у нее, выглядят - закачаешься и парням интересны? Так вот вместе, черты лица Милы почему -то не создавали ожидаемой гармонии.
После ее сумасшедшего рассказа о магическом круге, заклинании, у меня мелькнуло о ней:"Заколдованная." Вот что-то, как будто мешало проявиться ее привлекательности, заиграть. Или не позволяло увидеть. Я предположила (допустила), что странный обряд имел место быть и до смерти бабушки Шуры, ее дочь Света и внучка Мила гарантированно могли быть счастливы только в родном поселке - в своем доме. И только в этом месте раскрывались их красота, обаяние.
Со смертью Шуры что-то нарушилось или истек срок заклинания - сказка закончилась. Но разве возможна такая нелепица? В их очень дружной семье царило странное разделение. Светлана выросла верующей, любила в церкви бывать и к этому дочь Милу приучила. Девушка (я это ощущала) была очень светлой, чистой. Как вода родниковая. А вот Шура, та, чьи родители погибли в страшном пожаре, в Бога не верила, в церкви не бывала и даже светлую Пасху за праздник не считала.
Быть может, внучке ее - Милочке, суждено отрабатывать грехи бабушки? "Ты понимаешь, (мы стали на ты) через меня люди, как сквозь стекло смотрят и не замечают. Было взялась ходить с одной знакомой на вечера отдыха в военное училище. Вот вижу - ничем не лучше меня девочки, а их приглашают, заводят знакомства, а меня не видят ребята! И подруги возле меня не задерживаются. Быть может, я глупая?" - горячо говорила Милочка.
И это был тот случай, когда я терялась. Точно не глупа, не вульгарна, не зла. И точно НЕВИДИМА. Ко мне на работу не раз забегал сын, помладше Милы, конечно, но уже студент. В помещении была и моя "кабинетная" коллега и Милочка. Я потом спросила:"Как тебе девочки?" Сын удивился:"Их было несколько? Я только с темными волосами заметил и она не в моем вкусе." Это он не о Миле сказал. Милу он "не заметил."
Я спросила Милу, что происходит в поселке, когда она там бывает? Оказалось, ездит редко. Мать находится в огромном доме одна. Та часть, где жили баба Шура и дед Митяй, закрыта и она туда даже не заходит. Когда ставит бабе Шуре свечи за упокой, они всякий раз дымить начинают и отзываются потрескиванием. Пугает, но никому об этом Светлана, кроме дочери не рассказывает.
Хозяйство и огородные дела женщина сократила вдвое. С мужем Алексеем ее развели в две недели. Он уже сошелся с одинокой поселковой женщиной. У матери одна отдушина - работа. Дочь в поселок она не затягивает, хотя раньше была уверена, что Мила выйдет замуж и будет рядом с ней счастливой жить. Прежней лучезарности с соседями нет. Хорошо к ней относятся, но часто просто кивают без желания языком зацепиться да сказать что-то приятное.
И такое же отношение к Милочке. Никто не радуется:"О, приехала наша красавица!" И девушке там не комфортно. Как будто жила-жила в ярко освещенном доме, а теперь свет вырубили и сидит она с маленькой, тусклой свечкой. Я предложила Милочке встретиться с моей приятельницей психологом (совершенно бесплатно), но девушка отказалась. Сказала, что с проверенным человеком, владеющим магией, она бы встретилась. Может получила бы какое-то объяснение. А так - только разговоры болтать.
Я сменила работу и жизнь развела нас, казалось, навсегда. Но семь лет назад оказалась на бирже труда. Там всякий раз, отмечаясь, попадаешь к разным специалистам. И вот передо мной, неожиданно, Милочка! Это был кабинет с одним работником и мы с ней не вакансию мне искали, а поговорили сколько-то.
Ей набежало за 30, но выглядела - совсем девушкой. Тот же цвет, шелк длинных волос, неброский макияж (цвет теней изменился), но с первой минуты я увидела, что она стала, без сомнений, миловидно красива. Словно, черты лица, наконец, задружили. А ее голос, мимика меня завораживали. Показалось, что и раньше в ней это было, но не столь отчетливо.
Перемен случилось много у Милочки. Мать - Светлана продала дом (Мила назвала его "проклятым") и купила себе, там же в поселке, однокомнатную квартирку в трехэтажном доме. С участком. Остальные деньги пошли на жилье для Милы. Она стала владелицей однушки, переделанной в студию. Дом панельный, пятый этаж, но своя. Третий год Милочка жила с "молодым человеком" (так она смущенно выразилась). Замуж не зовет, а она не настаивает.
С мамой его подружиться не удалось и, быть может, из-за этого загвоздка. Я подумала:" Ну и змеища же там, на месте "мамы." Да неумытыми глазами видно, как эта девушка будет трепетно относиться к мужу, деткам, если окончательно вырвется из своего необъяснимого, порочного (колдовского) круга судьбы, возможно ей навязанного кем-то или чем-то.
