С Ниной Юрьевной я проработала год-полтора. Чудная женщина, но общаться с ней было интересно. Одна жила с дочерью и котом. После развода с крепко выпивавшим мужем личная жизнь так и не сложилась. Женщина уверовала в Бога окончательно и бесповоротно и была по-своему счастлива: дочь, кот и вера.
Она много ездила по святым местам, и однажды судьба занесла ее в старую церквушку. Там Нина познакомилась с молодым батюшкой. Приход его был беден и немноголюден, так как стояла церквушка на отшибе: или вне населенного пункта, или в разваленном селе, одно из двух, поэтому часто бывало, что на службу никто не приходил. Тот батюшка однажды поведал Нине очень интересную историю, ни страшную, ни мистическую, но необычную. Попробую рассказать от его лица, но говорю сразу: я не оперирую церковными терминами, поэтому, расскажу по-простому.
«Я готовился к вечерней службе. Прихожан опять не было, ни одного. Я решил подождать еще чуть-чуть. Вдруг хляби небесные разверзлись, и полил дождь. Я понял, что в такую погоду ждать уже некого. Оставив дверь приоткрытой, я повернулся к лику Божьему, и прежде, чем начать службу, подумал: «Ну, хоть кто-нибудь пусть придет!»
Я приступил к ведению службы, читая одну молитву за другой. Ливень уже закончился, и храм наполнился свежим воздухом. Тишина, только мой голос эхом разносится под сводами.
Вдруг сзади я услышал шаги: шлеп-шлеп-шлеп. Такие медленные и «влажные». Шаги четко шлепали по плиточному полу. Я, не прекращая службы, повернулся, чтобы поприветствовать запоздавшего прихожанина, и увидел на полпути к иконостасу вышагивающую огромную серо-зеленую жабу! Я оторопел и на миг остановился. Жаба смотрела на меня, я – на нее. Потом решил: «До конца службы не буду трогать тварь Божью». И принялся молиться дальше. За спиной послышалось: шлеп-шлеп-шлеп. Жаба не прыгала, а именно шла. Она дотопала и встала рядом со мной. Весь остаток службы я косился на незваного гостя; жаба не шевелилась. Как только я произнес последнее «Аминь», жаба развернулась и, к моему изумлению, пошла обратно к выходу. Важно и не спеша: шлеп-шлеп, и скрылась за приоткрытой дверью, в сумерках. Да, мысленно я попросил живую душу — прихожанина, но не думал, что так дело обернется.»
Закончив писать свои псалмы, царь Давид обратился к Господу со словами: «Есть ли хоть одно существо на земле, которое восславило бы Тебя больше, чем я?» Тут откуда-то выпрыгнула лягушка и, усевшись напротив Давида, сказала: «Какое высокомерие! Такого трудно было ожидать даже от царя. Я, например, возношу Господу намного больше хвалебных песен, чем ты, и каждая из них имеет три тысячи интерпретаций! И это ещё не всё. Сама жизнь моя служит исполнением мицва (заповеди), ибо на краю пруда живёт существо, которое зависит от меня. Когда это существо голодно, я отдаю свою жизнь во исполнение повеления: «Если голоден враг твой, накорми его хлебом»(Цапля).
