Последнее десятилетие ХХ века не для красного словца называют "Десятилетием мозга". Девяностые годы ознаменовались крупными открытиями в науках о мозге, а одно из них можно без обиняков назвать выдающимся и даже революционным. Оно стоит в одном ряду с такими событиями в нейрофизиологии, как открытие специализации полушарий, сделанное около 40 лет назад Роджером Сперри, или открытие нейронной структуры нервной системы, совершенное в конце ХIХ века Сантьяго Рамоном-и-Кахалем.
Оказывается, мы не рождаемся с готовым мозгом. Точнее, с готовым, окончательным количеством нейронов. Они вырастают у нас в любом возрасте, хоть в 80 лет. Так что все эти разговоры, будто каждый год у нас в мозгу безвозвратно отмирает по миллиону нервных клеток и будто бы "нервные клетки не восстанавливаются" - все это абсолютная чепуха, которую кто-то давным-давно придумал и неизвестно зачем внушил легковерному человечеству.
В продолжении многих десятилетий считалось аксиомой, что человек появляется на свет сразу со всеми своими мозговыми клетками. "В костях и коже клетки делятся и размножаются, отчего ткани и растут. В кровеносной системе и во всяком органе - тоже, и только клетки мозга не делятся и не обновляются, а живут данной раз и навсегда какой-то монашеской жизнью. Единственное, на что они способны, это на установление новых связей между собой при помощи мельчайших отростков-дендритов и особых зон контакта - синапсов. А в остальном - одно повальное отмирание".
И вот все это сегодня решительно пересматривается, и мы как раз присутствуем при болезненной ломке устоявшихся взглядов. Факты, которые приводят открыватели нормальной жизни мозговых клеток - их рождения, роста, размножения и умирания - факты эти слишком очевидны, чтобы их можно было не замечать, и, тем более, отвергать. И сторонники традиционной теории их не отвергают. Они только утверждают, что эти факты их пока не убеждают, что им требуются доказательства повесомей. Энтузиасты нового подхода не возражают: в доказательствах любой весовой категории у них нет недостатка.
Мортен Раастад, невролог из университета в Осло, большой знаток истории науки, говорит, что ситуация, подобная нынешней, складывалась в науке не раз, так что однажды даже деликатнейшему Максу Планку пришлось воскликнуть публично: " Чтобы новая теория утвердилась окончательно, нужно, чтобы все сторонники старой теории вымерли"!
Раастад вспоминает открытие радиоактивности, когда 1 марта 1896-го года Анри Беккерель обнаружил, что фотопластинки, завернутые в черную бумагу, потемнели. Резерфорд, Содди и Рамзай довольно быстро догадываются, что Беккерель обнаружил новый вид энергии, обязанный своим происхождением превращению атомов. Но ни Мария и Пьер Кюри, ни лорд Кельвин, ни Менделеев знать об этом не хотят. "Уран, - говорят они, - запасается энергией из воздуха". Полемика продолжается десять лет!
А расщепление того же урана! Расщепили его в 1934-м году, в Риме, а лаборатории Ферми, но не поняли, в чем дело. Лишь химик Ида Ноддак предположила, что уран, очевидно, распался на ядра каких-нибудь изотопов. Итальянцы не стали слушать ее, а немецкий радиохимик Отто Ган заявил, что раскалывание ядра урана на изотопы - абсурд. Через два года расщепление наблюдали в Швейцарии, но решили, что это не реакция, а каприз аппаратуры. В мае 1938-го года в лаборатории у Ирен Жолио-Кюри при бомбардировке урана получился лантан - элемент, атомный вес которого на сто единиц меньше веса урана. Неужели уран раскололся пополам? Не может быть! Через несколько недель реакцию провели Ган и Штрассман. Ган больше не утверждал, что расщепление ядра - абсурд, но и поверить в это не решался. Вместе со Штрассманом они написали срочное сообщение в журнал "Naturwissenschaften". Много лет спустя Ган вспоминал, что после того, как он опустил конверт в почтовый ящик, ему захотелось вытащить его обратно.
Историки считали, что сопротивление очевидному поддерживалось в случае с расщеплением атомного ядра самим словом "атом", что означает "неделимый". В случае же с мозгом все упиралось в эксперимент. Аксиому время от времени все же подвергали проверке, но ничего противоречащего ей не находили. В середине 60-х годов бельгийский невролог Паско Ракис исследовал мозг макак и не нашел в нем ни одной клеточки, которая появилась бы после рождения животного. Нет у макак, значит, нет и у других приматов, в том числе, и у человека, заключил он, и все с ним согласились.
Не успел доктор Ракис объявить о своих результатах, как его концепции был нанесен первый чувствительный удар. У взрослых крыс в гиппокампе обнаружены были новые, только что появившиеся клетки. Гиппокамп - это подкорковая структура, где прежде всего формируется запоминание вещей и мест. Вскоре ученые заметили, как новые клетки появляются и в обонятельной луковице - органе распознавания запахов. -
Откуда же берутся эти новые клетки? Оказалось, что из двух так называемых желудочков - полых углублений в мозгу. Там, в желудочках, находятся столовые клетки, или клетки - предшественницы, которые дают начало нейронам всех типов и клеткам глии, окружающей и питающей наше серое вещество.
Новые клетки появлялись у крыс не просто так, без всякой причины, а под воздействием таких провоцирующих обстоятельств, как обучение какому-нибудь навыку, телесные повреждения или даже инфекция. Затем такие же клетки были обнаружены в мозгу у мышей, кроликов, морских свинок. Вырастали они и у канареек, когда им наступало время учиться новым песням, и у гаичек, когда им надо было запомнить, где они прятали на зиму свой немудреный корм.
В 1997-м году Элизабет Гульд, принстонский невролог, обнаруживает нейрогенез, то есть формирование нейронов, в гиппокампе у древесных землероек и мартышек. Спустя год Фред Гейдж, невролог из Института Солка в Ла Холле, в Калифорнии, показывает, как благодаря стимуляции количество нейронов в мышином гиппокампе увеличивается на 15 процентов. И приходят эти нейроны все из тех же желудочков.
Гейдж думает, что нейрогенез может идти не только в гиппокампе, но и в других частях головного мозга, и даже в спинном мозгу. Может быть, подобно коже, и головной мозг постоянно сам себя ремонтирует и обновляет, и лишь при серьезных повреждениях его ремонтная служба оказывается бессильной. То, что дело не должно ограничиваться гиппокампом, подтверждают последние опыты Элизабет Гульд. С помощью химических индикаторов она увидела, как в мозгу у макак клетки, рожденные в желудочках, добрались до тех зон коры, которые отвечают за язык и долговременную память и включились в уже существующие цепочки нейронов. Но все это у животных, а где же человек?
К человеку приводят ученых совершенно необычные обстоятельства, вполне пригодные для детективной повести. Лет 20 тому назад молодой врач Уильям Шенкл, проходивший практику в Бостонском университете, обратил внимание на груду сваленных в коридоре картонных коробок. Шенкл заглянул в одну из них и ахнул. В ней оказались образцы мозговой ткани и слайды из коллекции доктора Джесси Конела. Шенкл попросил коробки не выбрасывать, а подарить ему. Вскоре он уже погрузился в чтение восьми томов, которые успел издать покойный Конел, и в которые до Шенкла никто не заглядывал, и его взору предстала следующая картина. Конел, работавший неврологом в детской больнице в Бостоне, изучал мозг детей, умерших от несчастных случаев и болезней, не затрагивавших мозг. Ему удалось сделать более 4 миллионов измерений нейронов у детей в возрасте от нескольких дней до 6 лет.
Измерения велись с 1939-го года по 1967-й. Компьютера у Конела не было, и подсчитать все нейроны он не мог, он очень точно описал все вертикальные колонки нейронов в каждой из 35 областей мозга, относящихся к каждому возрасту. В те годы нейрофизиологи только начинали понимать, что многое в высших функциях мозга определяется строением этих колонок, но доктор Конел уже положил этот принцип в основу своих исследований.
Уильям Шенкл, теперь уже не столь молодой невролог, решил у себя, в Калифорнийском университете, в Ирвине, повторить или, лучше сказать, перепроверить все, что сделал Конел, не мечтавший о такой технике, которая теперь была в руках у его последователя. Удивительную вещь обнаружил Шенкл: у детей со дня появления на свет и до трех месяцев число нейронов вырастало примерно на треть, причем во всех 35 областях мозга. Но потом, между 3 и 15 месяцами оно опускалось до первоначального уровня. Пропала треть нейронов! Затем число нейронов резко возрастало, и к 6 годам удваивалось. Шенкл предполагает, что рост мозга, хотя и в медленном темпе, продолжается до 21 года.
"Мозг растет не благодаря тому, что увеличиваются существующие колонки, а благодаря тому, что прибавляются новые", - говорит Шенкл. Быстрым ростом мозга в детстве и динамичными переменами в его строении можно объяснить тот загадочный факт, что дети, лишившиеся даже целого мозгового полушария, живут потом более или мене нормальной жизнью.
К измерением, которые провел Конел и повторил на компьютерном уровне Шенкл, придраться трудно. Но скептики все еще придираются. "Может, это не нейроны растут, - возражают они, - а глиальные клетки, их питающие. Надо еще раз как следует проверить, да и откуда им взяться, нейронам"? "Оттуда же, откуда и у всех - из мозговых желудочков", - отвечает скептикам Стивен Голдман, невролог из Корнельского медицинского центра в Нью-Йорке. Только что Голдман исследовал образцы ткани, извлеченной из мозга больных эпилепсией, и обнаружил в желудочках мириады клеток-предшественниц, готовых превратиться в нейроны. "Мне кажется, - добавляет он, - настала пора подумать не о том, существует ли все это на самом деле, а о том, что можно извлечь из этого для медицины"!
Упражнения весьма актуальны не только для поддержания хорошей физической формы, но способны также стимулировать мозговую активность. По крайней мере, к таким выводам пришла группа ученых под руководством Фреда Гейджа из Калифорнии, которая изучала скорость возникновения новых нервных клеток в мозгу у мышей. В группе, в которой мыши активно осваивали лабиринты, количество новых клеток головного мозга вдвое превышало аналогичный показатель для мышей, ведущих малоподвижный образ жизни. Ученые объясняют этот эффект не в последнюю очередь усилением притока крови к тканям головного мозга. Однако остается неясным, какая активность в данном случае имеется в виду, - ведь у животных в эксперименте отделить физическую активность от психической достаточно сложно. Поэтому непонятно, что же нужно делать людям для обрастания новыми мозгами: крутить велосипед или же решать кроссворды?
Сверхчувствительность
1. Три уровня развития органов чувств
Развитие органов чувств является отдельным направлением обучения по школе. Значительное внимание уделяется повышению восприимчивости нашего организма как к тому, что происходит вовне, т.е. развитию внешних органов чувств, так и к тому, что происходит внутри нас, т.е. развитию внутренних органов чувств. 1. Три уровня развития органов чувств
У развития органов чувств можно условно выделить 3 уровня:
1) улучшение восприимчивости и чувствительности уже имеющихся органов чувств;
2) развитие дополнительных функций органов чувств - например, чувствовать вкус и запах кожей, когда одно прикосновение кончиками пальцев к серебряной ложке позволяет ощутить специфический запах и вкус серебряного металла.
3) развитие дополнительных органов чувств, не свойственных обычному человеку (то, что принято называть 6-м чувством, 3-им глазом и т.п.) - тех органов восприятия, которые традиционно относят к экстрасенсорным. Так, например, для функционирования <третьего глаза>, необходима согласованная работа в особом режиме таких отделов мозга, как гипофиз, гипоталамус и эпифиз.
В начале нужно развивать то, что у нас уже есть (1 уровень), и с помощью зрения, слуха, вкуса, обоняния и осязания получать как можно больше информации. И чем больше информации мы будем получать и анализировать, тем быстрее у нас будут развиваться другие органы чувств (2 и 3 уровни).
При этом одним из важнейших принципов в работе над органами чувств является комплексность восприятия мира, которая необходима для гармоничного развития мозга. Органы чувств являются инструментами, которые поставляют мозгу информацию о процессах, происходящих внутри и вне организма. Если человек развивает какие-то отдельные органы чувств и соответствующие им мозговые центры, то возникают различные отклонения в развитии мозга: если один отдел мозга работает, а остальные нет, то в результате он гипертрофируется, а остальные недоразвиваются. И чем больше этот дисбаланс, тем сильнее отклонения. Это схоже с балансом общефизической и специальнофизической подготовки. Какие-то отделы мозга недоразвиваются, и это приводит к последствиям, которые человек просто не ожидает.
Необходимо научиться пользоваться центрами чувств в головном мозге, чтобы, во-первых, выровнять баланс всех мозговых чувств, во-вторых, повышать чувствительность всех этих функций.
2. Упражнения для развития органов чувств, направленных наружу
Обоняние - очень мощный инструмент, с помощью которого можно не только различать запахи, распространенные в воздухе, но и ощутить то, что казалось бы и невозможно. Обоняние можно также направить внутрь, для распознавания органов, их состояния и т. п. В силу того, что обоняние у современных людей развито очень слабо, соответственно какие-то отделы головного мозга также являются неразвитыми, и как следствие мыслительные и аналитические функции мозга начинают атрофироваться. Для работы с любыми органами чувств и с обонянием в частности, прежде всего необходимо расслабить шею, затылок, все мышцы. Если при этом мы начнем принюхиваться, появится ощущение свободы и расширения в носу. При всех ощущениях важно внимательно прислушиваться к ним. Важно не концентрироваться, а размыть внимание. И не надо удивляться , если появятся не те ощущения, которые вы ожидали.
Ощущения многих органов могут появиться не в ощущении запаха, т. к. мы не все запахи можем воспринимать. Они могут проявляться в ощущении вкуса, образов и т. д.
Слух - инструмент не менее важный чем все остальные органы чувств. Слух также необходимо развивать, задача перед практикующим стоит такая же - найти состояние, когда все звуки воспринимаются одновременно, отдельные звуки не выделяются из общего фона.
Зрение - И здесь тоже действует принцип общности всего окружающего. Не смотреть на один предмет, не зацикливаться на чем-то одном, а размыть взгляд, и пытаться воспринять окружающее сразу. Зрение лягушки - все неподвижное или относительно неподвижное практически не воспринимается. На этом фоне движение или любое проявление активности становится мгновенно заметным.
Когда мы человек только начинает заниматься развитием органов чувств, прислушиваться к ощущениям, он начинает различать нечто такое, что раньше он не мог почувствовать. Поэтому мозг начинает выдавать такие ощущения, которые он считает наиболее совпадающими. Многое он начинает относить к себе, к своему организму (например, человек попал в больницу, в результате переболел всеми заболеваниями). Однако при постоянной практике мозг постепенно начинает различать, что относится к нему, а что нет. Постоянно сталкиваясь с новыми ощущениями, он через некоторое время сможет их определить, классифицировать и разложить <по полочкам>.
Человек привык в процессе анализа все разложить на маленькие кусочки, каждый в отдельности проанализировать, потом все это сложить. Поэтому человек, слушая, например, лекцию, уже не слышит своего сердца, и многие прочие звуки. С возрастом привычка выделения укореняется, и потому мозг чувствует себя все хуже и хуже.
Занимаясь, необходимо стремиться к состоянию, когда воспринимается все одновременно. При работе с органами чувств, внимание постоянно будет перескакивать с одного объекта на другой, терять общую картину. Занимающийся должен <ловить себя> на этом и возвращать обратно в состояние, когда все воспринимается одновременно. Нашему мозгу нужен огромный поток информации, чем он больше, тем спокойней будет работать наш мозг и у него не останется времени для <самокопания>.
И тогда мозг сам все определит и разложит по полочкам. И ответы на многие вопросы будут приходит сами.
3. Развитие органов чувств, направленных внутрь
Кроме тех ощущений, которые общеприняты, хорошо изучены медициной, которыми мы воспринимаем внешний мир, мы еще воспринимаем не менее сложный внутренний мир. Человеческий организм пронизан сетью всевозможных рецепторов, которые прислушиваются к внутренним ощущениям.
Органы внутренней секреции с одной стороны выступают как органы чувств, направленные внутрь, а с другой, как инструмент мозга, для управления организма. Многие внутренние ощущения нами не могут восприниматься, но мозг их фиксирует и анализирует. Для того, чтобы они начали нормально работать, для начала их необходимо привести в рабочее состояние. В первую очередь это касается вилочковой железы и гипофиза, т. к. они быстрее остальных начинают увядать.
4. Сознание и подсознание
Своим внутренним миром нужно серьезно заниматься, так как при взаимодействии сознания и подсознания человек постоянно испытывает дисгармонию. Сознание, в силу своего недогруза, начинает копаться внутри организма, и находит, что он сильно устал, измучен, ему надо отдохнуть. Подсознание же изнутри требует, т. к. его кроме блага нашего организма ничего не интересует. В результате борьбы сознания и подсознания, организм реагирует и дает о себе знать, тем, что начинает что-то болеть. Особенно если мы о каких-то частях тела или органах начинаем усиленно заботиться. Наша задача на первом этапе просто размыть свое внимание на весь организм сразу, стараться к этому размытому состоянию всегда приходить.5. Заключение
Нашему организму свойственно гипервосстановление. Мы нагружаем мышцу, организм ее восстанавливает с запасом. Однако, если нагрузки нет, то процесс гипервосстановления затухает. Поэтому при планомерной нагрузке процесс восстановления начинает обгонять процесс старения. Развитие возможностей организма только в какой-то одной отдельно взятой области напоминает пирамиду, которая растет только вверх. Вершина уходит далеко вверх, а основания остается прежним. В результате пирамида становится неустойчивой, и малейший порыв ветра - и она падает.
Только тот организм, который испытывает всесторонние нагрузки по возрастающей, развивается достаточно долгое время.
