Юркая синица, качнув ветку старой яблони, сбросила на меня ком рыхлого мартовского снега. Поднимаю вверх голову, но пернатая шалунья стремительно упорхнула куда-то за синий лес, узкой полоской уходящий за бескрайний весенний горизонт. Как тихо… Я стою с лопатой в старом дедушкином саду в забытой Богом деревне, некогда многолюдной, а теперь медленно умирающей на берегу красивой реки Битюг. Зачем я здесь? Вчера вечером под мерное постукивание допотопных часов-ходиков с гирями-шишками и «мишками в сосновом бору» на циферблате дедушка рассказывал мне чудесные истори и из своего раннего детства, как ему, десятилетнему ребенку, оставшемуся единственным мужчиной в семье, пришлось взвалить на свои худенькие плечи совсем не детские заботы… Отец и его старший брат ушли на фронт, а дома остались больная мама и три маленькие сестренки. Мама почти не вставала с постели — сильно болели ноги, Вася же (так зовут моего дедушку) и по дому управлялся,и за скотиной ухаживал, и маму пытался лечить травами и мазями, что давала ему соседка тетя Вера. Да все напрасно… И вот как-то раз зашел к ним в избу странник, которых в тот период было немало, попросился переночевать: время было позднее, на дворе вьюга разыгралась. Положил он в уголок свои пожитки, постелил на лавке одежонку, перекрестился на образа Спасителя да Николая Чудотворца и говорит Васе: «А ты, малый, не горюй, поправится твоя мамка. Как Святки минуют, возьми бадейку, да в полночь зачерпни воды студеной из девяти колодцев, принеси ту водицу домой и молитву над нею сотвори. Пои мамку свою ровно сорок зорь утренних, и поправится она…» — Дедунюшка, а где ж мне ту молитву-то раздобыть? — спросил у странника Вася. — А вот она, — дедушка протянул мальчику вчетверо сложенный потертый листок, — но помни, малец, как зима пойдет под уклон, а водица святая на исходе будет, иди-ка ты под яблоню молодую в сад да добудь талой воды мартовской из-под снега — вот и пои матушку свою до первой травы и зеленого листа… Когда утром Вася проснулся, старичок уже ушел, только листок с молитвой белел на столе. Взял он его, положил в карман. Уже третий день не унималась метель, такая круговерть на улице, что и носа из теплой избы страшно высунуть. Но Василий не из робких! На Крещенье взял в сенцах бадейку да и пошел к колодцам. Девять колодцев обошел мальчишка, набрал воды. А вода-то студеная, хрустальная и… будто живая, смотрит она на мальчика своими ясными глазами. Прочитал Вася молитву странника, да и от себя кое-что добавил, мол, пусть маманька поскорее поправится. Напоил он маму той водой, растер ей ноги и пошел, как всегда, хлопотать по хозяйству… Незаметно январь истек, а там и Макарьев день подоспел, ясный, солнечный. Старики пророчат весну раннюю. И она, долгожданная, пришла, известив о себе сначала робкой капелью, длинными сосульками и фиолетовыми осевшими сугробами. Вспомнил Вася завет старичка, взял лопату и пошел в сад под яблоню. Стал лунку в сугробе выкапывать: снег тяжелый, подернутый сверху льдистой корочкой, и аромат какой-то исходит от него особый. Долго копал Вася снег весенний, и вот оно, чудо из чудес! Сверкнул в глубине снежной перины бирюзовый глаз живой воды. У мальчика аж дыхание перехватило: вода, настоящая, чистая, у самого ствола молодой яблоньки. Зачерпнул Вася жестяным ковшиком воды и понес домой. Шагнул в избу — и обомлел от радости и удивления: сидит мамка на лавке и заплетает косицы самой младшенькой Нюре. Почти год не поднималась мама с постели — и вот, похудевшая, но с радостным блеском в глазах, улыбается: — А мы, Васятка, заждались тебя, я уж и картошки чугунок сварила, садитесь, обедать будем… Метнулся Вася в сени за ковшиком заветным, налил снеговой воды в кружку, подогрел слегка на печке: — Попей, мама, воды весенней… -В от так и поправилась моя прабабушка. Прав оказался странник. После Васина мама и в поле летом работала, и на огороде, и в саду. А спустя много лет и детишек Васиных успела понянчить. От той водицы из колодцев осталась маленькая скляночка — она долго потом стояла в святом углу перед иконами, как напоминание о чудесном исцелении моей прабабушки… Когда дедушка рассказал мне эту почти сказочную историю, я как человек просвещенный и верящий в прогресс все равно в нее поверила, потому что никакой «мистики» и «волшебства» не усмотрела. Вода действительно обладает целебными свойствами — это уже доказали многочисленные исследования ученых-естество-испытателей. А как же иначе? Ведь вода — это первооснова всего сущего на Земле, самое настоящее живое чудо нашей планеты. И так ли уж много выдумки в русских народных сказках о «живой» и «мертвой» воде? Мне кажется, они вполне реальны. И ничего удивительного в том, что вода, добытая Крещенской ночью из девяти колодцев, осененная доброй молитвой, так помогла в лихую годину войны моей прабабушке. Ведь в ней воплотилась мольба ребенка о своей маме, неистребимая надежда людей на счастливый исход, несокрушимая вера в добро, светлая любовь к самому близкому человеку на земле — к маме. А в снеговой весенней водице из-под яблони растворились все целебные соки земли-матушки. Прошлым летом на берегу глубокого и спокойного Битюга мы с дедушкой собирали лекарственные травы — медуницу, прутики полевого хвоща, листики дикой ежевики и восковые лютики. Утомленные жарой, присели в тени могучей ветлы и долго смотрели на зеркальную гладь реки. О, сколько тайн хранят эти безмятежные воды! Белые лилии едва подрагивают на изумрудной поверхности, синекрылые стрекозы вьются над желтыми кувшинками. М ы молчим с дедушкой, потому что перед такой красотой любые слова бессильны. Крупная рыба плеснула хвостом у самого берега, со свистом, едва касаясь крылом воды, пронеслись четыре уточки, а из далекого леса раздалось печальное «ку-ку». Как тихо… Как светло… Я спускаюсь к дощатому мостику, черпаю пригоршнями речную воду, слегка прикасаюсь к ней губами и тихонько шепчу: «Водица родная, водица живая, пусть будет на свете покой и благодать. Пусть уйдут из людских сердец злоба и ненависть, пусть никогда не будет войны, и все будут здоровы и счастливы…». Я возвращаю воду из своих ладоней реке. Неси, милый Битюг, крупицу и моей памяти к могучим водам тихого Дона… Поднимаю лопатой слой за слоем мартовский снег — и вот он, синий глаз весенней воды, сверкнул на самом дне осевшего сугроба у ствола старой яблони. Черпаю талую воду ветхим ковшиком. Ах, как пахнет эта первая весенняя вода! Грядущими фиалками и ромашками, терпкой антоновкой и яблоневой корой, лепестками цветущей вишни и молодой крапивой… Рядом стоит мой любимый дедуля, щурится весело на первом весеннем солнышке, а моя снеговая лунка уже наполнилась до краев живой водой…
" ГОСПОДИ БОЖЕ, БЛАГОСЛОВИ ВОДЫ ВЗЯТЬ,
НА ВСЯКОЕ СПАСЕНИЕ, НА ИСЦЕЛЕНИЕ,
НА ТЕЛЕСНУЮ ЗДРАВОТУ, НА ЧИСТУЮ РУДУ.
ВОДА ИОРДАННАЯ БОГОМ НАМ ДАННАЯ,
ВО ИСЦЕЛЕНИЕ, ВО ПОМОЖЕНИЕ.
ПОМОГАЙ ГОСПОДИ, БЛАГОСЛОВИ БОЖЕНЬКА.
ВО ИМЯ ОТЦА И СЫНА И СВЯТОГО ДУХА.
И НЫНЕ И ПРИСНО И ВО ВЕКИ ВЕКОВ.
АМИНЬ. "
" ГОСПОДИ БОЖЕ, БЛАГОСЛОВИ ВОДЫ ВЗЯТЬ,
НА ВСЯКОЕ СПАСЕНИЕ, НА ИСЦЕЛЕНИЕ,
НА ТЕЛЕСНУЮ ЗДРАВОТУ, НА ЧИСТУЮ РУДУ.
ВОДА ИОРДАННАЯ БОГОМ НАМ ДАННАЯ,
ВО ИСЦЕЛЕНИЕ, ВО ПОМОЖЕНИЕ.
ПОМОГАЙ ГОСПОДИ, БЛАГОСЛОВИ БОЖЕНЬКА.
ВО ИМЯ ОТЦА И СЫНА И СВЯТОГО ДУХА.
И НЫНЕ И ПРИСНО И ВО ВЕКИ ВЕКОВ.
АМИНЬ. "
