Исключительность статуса Адама как библейского первочеловека превратила его в одну из ключевых фигур эзотерической мифологии не только в христианской, но и в иудейской и мусульманской традициях (равно как и в различных синкретических системах вроде герметизма и гностицизма). Их последователи дали собственную оригинальную трактовку взаимоотношений Адама с Богом, дьяволом и праматерью Евой в многочисленных сочинениях «Адамова цикла», в которых главное действующее лицо фигурирует и под собственным именем, и как Антропос (греч. «человек»), и как Адам Кадмон (т. е. «Адам первоначальный»). Наибольший интерес для авторов этих сочинений представлял факт его надмирного бытия в качестве идеального, не оскверненного падением в материю Небесного Человека, предшествовавшего его воплощению в телесном облике, а также его приобщение к мистерии познания добра и зла, толкуемое как отправная точка долгого и мучительного процесса человеческого самопознания.
Повышенный интерес к фигуре Адама прослеживается на всех этапах существования каббалистического предания. Непосредственное основание для раздвоения библейского Адама на «высшего» и «низшего», на идеальный архетип и его несовершенную земную матрицу было заимствовано ранними адептами Каббалы в Книге Бытия, где приводятся две различающиеся между собой версии таинства сотворения первочеловека. Если в 1-й главе особо подчеркнуто, что Господь сотворил его «по образу и подобию Своему», то во 2-й главе просто говорится: «И создал Господь человека из праха земного». Отсюда интерпретаторы сделали вывод, что в первой и во второй версиях речь идет о различных стадиях антропогенеза или иначе говоря, об идеальном «проекте» и его практическом воплощении; вследствие этого за первым закрепилось наименование Адам Кадмон, а второй остался просто Адамом. В соответствии с этим разделением и само имя первочеловека стало интерпретироваться двояко, в зависимости от того, какой аспект Адама принимался во внимание — эзотерический или экзотерический.
Если во втором случае комментаторы обычно довольствовались буквальным смыслом (в переводе древнееврейское слово Adam чаще всего означало «красная глина», но также еще и «кожа», а в переносном смысле —«воплощение», что прекрасно соотносится с «прахом земным»), то применительно к Адаму Кадмону использовались различные символические и иносказательные толкования, основанные на манипуляциях с буквами еврейского алфавита и их числовыми эквивалентами.
К примеру, раввины и каббалисты, пользуясь известным методом нотарикон, расшифровывали буквы Алеф, Далет и Мэм как «Адам — Давид — Мессия», на основании чего делался вывод, что Мессия, который должен произойти из дома Давидова, будет новым воплощением «идеального» Адама, не затронутого порчей грехопадения. С появлением христианства эту эстафету подхватили отцы церкви, доказывая, что Иисус, именуя себя «Сыном Человеческим» (ben Adam), «первым и последним», иносказательно говорил о себе именно как о воплощенном Адаме.
Впервые теория «двух Адамов» в законченном виде была изложена, скорее всего, знаменитым Филоном Александрийским, аргументацией и терминологией которого широко пользовались последующие авторы, обращавшиеся к этой теме. По словам древнегреческого философа Филона, два упоминания о сотворении человека в Библии «знаменуют собой великое различие между небесным и земным Адамом. Если первый есть «идея», «род» или «печать», нетленное, бестелесное, умопостигаемое начало, сочетающее в себе мужской и женский род, то второй есть тварное существо, образованное художником по этому творческому первообразу и состоящее из бренного тела и бессмертной души — частицы божественного естества».
В Средние века эстафету приняли авторы каббалистических трактатов «Зогар», «Разиэль» и «Яшар», причем две последние работы специально посвящены Адаму и представляют собой собрание древних легенд о первочеловеке в сопровождении мистического комментария.
В «Зогаре» развивается тема Адама Кадмона как Абсолютного Человека, то есть как суммы всех духовных и физических потенций, которые изначально заложены в каждом отдельном индивидууме, однако не реализуются им из-за утери памяти о своем божественном первоистоке и связанного с этим неведения. Истинный Адам, сотворенный Господом из мистической субстанции,именуемой «местом» или «образом Храма» (под уподоблением Адама храму, или церкви, подразумевалась идеальная модель Вселенной), едва появившись на свет,«сразу осознал, что он и от неба, и от земли, и соединил себя с Божественным, и был наделен тайной мудростью.
Подобно этому образу творения, всякий сын человеческий есть сочетание небесного и земного... Он есть и итог, и кульминация творения, поэтому и был сотворен на седьмой день. Как только он появился, все творение — и мира высшего, и мира низшего — пришло к своему завершению, ибо все заключено в человеке, который соединяет в себе все формы». В раю Адам был занят главным образом тем, что изучал магическую книгу с семью десятью двумя ангельскими именами (шемхамфораш) и методами их применения и даже толковал ее ангелам.
Поэтому далеко не случайно каббалистическая система сефир, то есть десяти основных элементов мироздания,графически изображалась в виде антропоморфной фигуры, коей, несомненно, является Адам Кадмон.
Столь же усиленно средневековые каббалисты развивали учение и об андрогинной сущности Адама. Истоки этого учения они видели в библейских стихах о «сотворении мужчины и женщины», которые можно перевести двояко: и как сотворение двух разнополых существ, и как «мужчиной и женщиной сотворил его», то есть Адама. Интересно, что, как замечает западный эзотерик Мирча Элиаде, такое толкование обосновано не только с мистической, но и с филологической точки зрения, иначе говоря, библейский текст в данном случае может восходить непосредственно к эзотерическим учениям.
В конце времен, согласно еврейским мистикам, образ Адама Кадмона вновь отобразится на водах или появится в небесах, и это будет знаком того, что весь тварный мир возвращается в лоно своего Творца. Эту же идею выразил и русский поэт Тютчев в своих знаменитых строках:
Когда пробьет последний час природы,
Разрушится состав частей земных:
Все зримое опять покроют воды,
И Божий лик изобразится в них.
