Музеи разных стран мира на протяжении многих лет хранят в своих залах уникальное собрание редких предметов, которые принадлежат либо государству, либо частным лицам, либо коллекционерам. Естественно, такие раритеты, и без того повидавшие на своем веку немало, еще и накопили сильнейшие человеческие эмоции за период пребывания на всеобщем обозрении, что не могло не сказаться на ауре музейных залов.
Кроме того, в музеях хранятся и мемориальные артефакты — памятные предметы, старинные вещи, документы, фотографии, материалы археологических раскопок, извлеченные из древних захоронений или в результате восстановления облика городов и поселений. Собранные в единую коллекцию, они формируют мощный энергетический фон из аккумулированной человеческой энергетики.
Это в полной мере относится и к художественным галереям, где любая картина или скульптура, одухотворенная именем автора и оригинальным изображением, помимо нашей воли обретает черты живой личности. В этом отношении интересен образ из повести Павла Калмыкова «Школа мудрых правителей», объясняющая эффект восприятия картины. Персонаж повести, копирующий старые портреты, говорит: «Разве портреты не призраки? Человека уже на свете нет, а он смотрит на тебя с грустью, улыбается или утверждает свою власть».
На лексическом уровне подобное восприятие вещи проявляется весьма своеобразно. Например, когда старые музейные хранители произносят фразы типа «Рокотов сорвался» или «Шишкина перекосило», очевидно, происходит одушевление вещи, перенос на нее свойств не только живого, но и разумного существа. При этом музейные работники со всей серьезностью утверждают, что картины или вещи сами определяют свое место в залах.
После демонтажа выставки и возврата в хранение, они «никогда не хотят стоять на своих прежних местах». Видимо, сказывается обретение ими нового «экспозиционного опыта» или же им «настолько понравилось быть на выставке, что они не желают возвращаться на место». И хотя любой экспозиционер может объяснить этот факт законами пропорциональности, эстетики и особенностями человеческого восприятия, в жаргоне музейщика экспонат будет наделен определенными «чертами характера».
Каждый хранитель картин или других экспонатов свято верит, что «вещи — хозяева музея, а мы их слуги». И как хозяева они обретают индивидуальные характеры и способность эти характеры проявлять. Наверное, этим как раз и объясняется неизбежность и закономерность антропоморфизма вещи в системе музея. Поэтому изображения портретов способны оживать, мумии — двигаться, вещи — перемещаться и жить отдельной жизнью независимо от музея и выставочного пространства.
Известно и другое: любой человек среди множества музейных предметов или в фондохранилище испытывает особые ощущения. Некоторые чувствуют себя не очень уютно и стараются выйти из помещения. Но если экспонаты на уровне энергетики «признают» в человеке своего хранителя, у него неизбежно возникнет состояние умиротворения.
И это далеко не единственный феномен. Во многих музеях есть «нечто», что можно назвать духом, призраком или фантомом. Иногда эти сущности связаны с предметами коллекции, а порой вполне самостоятельны. Бывает, что в музее присутствует некая незримая, но ощущаемая даже физически сущность с весьма вздорным характером, которой нравится пугать людей, иногда совершенно неожиданно и даже исподтишка.
С ней так или иначе сталкивались многие посетители и музейные работники. В такие минуты человек в пустом коридоре ощущал тугой поток воздуха, как будто кто-то пролетел мимо с невероятной скоростью.
Во многих музеях есть «свои» призраки. Во всяком случае, так уверяют их сотрудники и постоянные посетители. От одних можно услышать истории о непонятных явлениях, от других — о том, что они слышали или даже наблюдали фантомных пришельцев собственными глазами. Вполне возможно, что призраков привлекает тихая, немного загадочная музейная атмосфера, которая способствует мистическому настрою.
«Призрачные» истории из музеев
О том, что по ночам может происходить в музеях, снят не один фильм. По ночам в музеях действительно происходят странные вещи, необъяснимые с научной точки зрения и все же вполне реальные. И речь идет не о популярных в последнее время ночных экскурсиях, а о странных явлениях и посетителях.
Научные сотрудники, дабы их не обвинили в мракобесии, такие факты комментируют неохотно, а то и вовсе отрицают. Но если удастся разговорить старушек-смотрительниц, можно услышать много интересного. Пальму первенства по музейным привидениям, впрочем, как по привидениям вообще, держат Великобритания (абсолютный рекордсмен по количеству призраков на душу населения) и Чехия, точнее, ее столица Прага.
В странах бывшего СССР тоже много легенд о музейных призраках. К примеру, сотрудники квартиры-музея Максима Горького в Нижнем Новгороде всерьез считают, что там живет призрак покойного писателя. Правда, его никто не видел, но ночью можно услышать, как кто-то ходит по лестницам. Иногда предметы обстановки и книги сами собой перемещаются в другие места.
Особенно часто это происходит с букетом полевых цветов, который писатель подарил своей жене, Екатерине Павловне Пешковой. Ночные сторожа, напуганные непонятным шумом, часто вызывали мчс и омон. Но спасательные службы не могли обезвредить невидимого нарушителя спокойствия.
Чаще всего призрак безобразничает в дни различных торжественных мероприятий, которые проводят в честь пролетарского писателя. Нижегородский парапсихолог Эдуард Ермилов считает, что в эти дни музей посещает множество людей, которые подпитывают призрак воспоминаниями о Максиме Горьком.
Кроме того, в музее много личных вещей писателя, которые сохранили память о нем. Как отметил исследователь, не стоит бороться с полтергейстом, поскольку при слишком пристальном интересе он может представлять опасность для людей. Лучше оставить все без изменений и смириться с появлениями потусторонней сущности.
Следующая история связана с музеем Александра Пушкина, который был открыт в Гурзуфе, в 1989 году. В совершенно пустом здании, еще некоторое время назад бывшем водолечебницей близлежащего санатория, в течение полутора месяцев была создана выставка, рассказывающая о пребывании поэта в Крыму. И в начале июня, в день его рождения, музей был торжественно открыт.
А спустя короткое время ночные сторожа стали жаловаться на то, что по ночам на втором этаже здания... кто-то ходит. Причем вышагивает достаточно громко, но при этом сигнализация, которая должна реагировать на посторонних, не срабатывает. Более того, на одном из рабочих столов были обнаружены липкие пятна от варенья и влажные следы от чашки чая. Все были в недоумении: кто мог пить чай в запертом на ночь и сданном на пульт охраны кабинете?
Несмотря на сугубо материалистическое воспитание сотрудников, версия призрака возникла одной из первых. Дело в том, что за свою долгую историю дом принадлежал разным хозяевам. В свое время имением владели новороссийский губернатор герцог Арман де Ришелье (он и построил дом), князь Воронцов, киевский градоначальник Иван Фундуклей, железнодорожный магнат Губонин, согласно легендам, мазавший свои сапоги черной икрой...
Так что призраком мог быть кто угодно. Но все сошлись на том, что это наверняка был дух Александра Сергеевича. Тем более что на то есть прямое указание в его стихах, написанных после путешествия в Крым:
Так, если удаляться можно
Оттоль, где вечный свет горит,
Где счастье вечно, непреложно,
Мой дух к Юрзуфу прилетит...
Петербургская Академия художеств — это не музей, но все же относящееся к искусству заведение. Она располагается в старом здании, построенном в XVIII веке. И конечно, о нем накопилось достаточно мистических преданий. Одно из них связано с преподавателем Академии Михаилом Козловским, известным скульптором, автором памятника Суворову и композиции «Самсон, разрывающий пасть льва». Скульптор умер в 1802 году, а похоронен был на Смоленском кладбище.
По легенде, в ночи больших наводнений, когда вода попадает в подвалы Академии, можно услышать громкий стук в ее ворота, а затем крик: «Это я — Козловский, пришел со Смоленского кладбища, весь измок в могиле и обледенел. Отворяйте!»
В 1930-х годах М. Козловского перезахоронили в Некрополе мастеров искусств в Александро-Невской лавре. Но его призрак продолжает приходить в Академию художеств, особенно в ненастные ночи, — об этом до сих пор рассказывают ночные сторожа достопочтенного учреждения.
