Мифы и легенды народов Мира

[Лотос]

Иранский миф о творении мира

Когда-то не было в мире ни тепла, ни света, ни тварей на земле, ни птиц на небе. Один лишь Зерван - беспредельная вечность - существовал в необъятном пространстве. Пусто было и одиноко, и тогда Он захотел, чтобы родился у него сын, и окончилось время одиночества. Желание было столь велико, что начал Зерван совершать жертвоприношения, не переставая, тысячу лет. Совершая же их, а срок был долгий, начал Он размышлять: "Есть ли польза от моих жертвоприношений, будет ли у меня сын, или все мои старания напрасны?" И пока Зерван думал так, зародились в его чреве двое сыновей - Ормазд и Ахриман. А Зерван меж тем думал, как отдаст он перворожденному сыну своему власть над всей бездонностью мира. Ормазд прочел мысли Отца и рассказал о них Ахриману. Но зло уже тогда являлось сутью Ахримана, и он, разорвав торопливо - дабы быть первым - оболочку Отца явился на свет. И сказал он: "Я сын твой, Ормазд".
Увидел Зерван безобразного, наполненного Тьмой Ахримана и зарыдал - не этого Он желал. Но следом за Ахриманом из чрева показался Ормазд, излучающий Свет.

Ахриман же, желающий получить власть над миром, был младшим братом, но появился первым на свет. Поэтому он дерзко напомнил Зервану, что именно ему надлежит править миром, как и было обещано. И Зерван ответил: "Сгинь, Нечистый; я сделаю тебя царем на девять тысяч лет, но Ормазд будет править над тобой, а после отведенного времени будет царствовать Ормазд и все исправит по своей воле".

И разделился мир: то место, где пребывал Ормазд, постоянный и безграничный во времени, исполненный всеведения и добродетелей, всегда был, есть и будет. Бесконечный свет пронзает местопребывание Ормазда. Область же, подвластная Ахриману, который есть во тьме, невежестве и страсти разрушения, и который был, есть, но не будет, - называется Бездной. Между Светом и Темной Бездной существовала пустота, в которой смешались бесконечный свет и бесконечная тьма.

Ормазд начал творить мир, пролив частицу своего чистого света в необъятную бездну космоса, отделявшую его от Ахримана. А потом из Мрака поднялся Ахриман, как и было предсказано.

Младший, коварный брат, не обладавший всеведением, не знал о существовании Ормазда, и был так разъярен увиденным, что объявил войну всему Творению. Напрасно Ормазд убеждал Ахримана, что нет в том пользы, и не держит он никакого зла на брата своего. Не внял словам Ахриман, ибо подумал: "Если Всеведущий Ормазд пытается решить дело миром, значит Он слаб". Не мог Ахриман причинить вреда брату своему, но мог причинить вред сущему - но знал об этом только Всеведущий Ормазд. Десять тысяч лет отведено было отведено братьям: первые три тысячи лет все будет происходить по воле Ормазда, три тысячи лет - в смешении (воли) Ормазда и Ахримана, а в последние три тысячи лет Злой дух будет обессилен, и они прекратят противостояние из-за творений. Показал Он Ахриману свою победу в конце, бессилие Злого духа и уничтожение дэвов, воскрешение, конечное воплощение и (будущее) спокойствие творений навсегда и навечно. И бежал в страхе Ахриман назад, в спасительную Тьму. Бежал, но продолжал бороться против Творения - начал создавать дэвов и демонов, и творения разрушителя поднялись для устрашения. Первым же создал Ахриман Ложь, что подтачивает мир.

Ормазд же, пользуясь спокойствием отпущенных ему трех тысяч лет, создал себе Вечных Спутников, Бессмертных. Это Благая Мысль, Истина, Послушание, Преданность, Целостность и Бессмертие. Затем сотворил Бог прекрасных и милосердных ангелов-язатов, что стали вестниками Ормазда и защитниками добра.

Создал Ормазд Небо и Землю, а меж ними сотворил свет, звезды созвездий и не созвездий, затем луну, затем солнце. Определил Всеведущий места для всех материальных творений, чтобы всегда те были готовы к сражению, и тем самым спаслись. Последними творениями Ормузда стали Гайомард, первый человек, и его бык. Гайомард сиял, подобно Солнцу, а бык светился, подобно Луне. Жили они спокойно и мирно тридцать лет, но кончились отпущенные три тысячи лет мирного созидания.

Взывали к Ахриману его злые творения, но велик был страх Злого Бога и его растерянность, не хотел он подниматься из Тьмы. Долго умоляли дэвы своего повелителя, наконец удалось одному из демонов, имевших женский облик, дозваться по Ахримана. Вырвался он, ибо пришло его время, и отправился к светилам, увидел небо, и, исполнившись ненависти, начал все разрушать. Обрушил треть небес на землю, испортил воду, разбросал по земле жалящих вредных тварей, отравил растения - подобно мухе (иногда называют Ахримана еще и "повелителем мух") он набрасывался на все создания и сделал мир таким поврежденным и мрачным, что в полдень он был подобен темной ночи. Небесная сфера вращалась, солнце и луна перемещались, а мир содрогался от рева дэвов, сражающихся со звездами Ормазда. Девяносто дней и ночей сражалось небесное воинство с Ахриманом и дэвами, пока не сбросили из в Ад, что находился в центре Земли - отсюда во всех делах земных доброе смешивается со злым, а высокое - с низким.

Напустил Злой Дух жадность, нужду, страдание, голод, болезнь, похоть и лень на быка и на Гайомарда. Ормазд попытался исцелить страдания быка, но все отпущен свой срок - и бык умер. Гайомарт же тоже смертельно заболел. Когда он умер, его сияющее тело распалось, а из пролившейся спермы проросло крошечное растение ревеня, из которого получились мужчина и женщина - Машйа и Машйане. Сплетались они, став одним телом и одной внешностью, и не ясно было, кто из них мужчина, а кто - женщина. И сказал тогда Ормазд: "Фарр (Душа) создан раньше, а тело потом для фарра, который уже создан. Фарр создан в теле, так как сотворены обязанности, а тело дано для исполнения обязанностей". И превратились Машйа и Машйане из растения в людей, и Душа вошла в них.

И Ормазд сказал Машйа и Машйане: "Вы люди, вы отец и мать мира, я создал вас из самых совершенных и лучших побуждений. Думайте благие мысли, говорите благие слова, совершайте благие дела и не почитайте дэвов". Так оно поначалу и было, но Злой Дух пробрался в мысли первой человеческой пары, и заронил в их умах сомнение - а правда ли, что все, что окружает их, создал Ормазд? Яд коснулся душ, и стали Машйа и Машйане грешными. Пришлось людям бороться за свою жизнь самостоятельно. Во всем стремились помешать дэвы людям, и каждый раз, когда удавалось им хоть немного смутить людей, росла их сила.

Отняли дэвы у людей и желание Любви, которой научил их Ормазд, дабы могли они продолжить человеческий род. Но минуло пятьдесят лет, и пришло к Машйа и Машйане любовное желание, плодом которого стала пара детей - мальчик и девочка. И были дети столь восхитительны и прекрасны, что не удержались родители, и пожрали собственных детей. Опечалился Ормазд, видя это, и сделал так, чтобы новорожденные дети были непривлекательны.

От Машйа и Машйан произошло семь пар близнецов, и каждый брат был мужем своей сестры. От них-то и произошли все люди и все расы…

[Лотос]

Восточная легенда.

Беспощадное светило медленно, но неотвратимо опускалось за далёкую линию горизонта, заканчивая на сегодня свой выжигающий поход.
По раскалённым пескам пустыни двигался караван, пытаясь до темноты успеть к спасительному колодцу. Там, в местечке прозванном “маленьким раем”, утоляли жажду усталые путники и их верблюды. Там же, они устраивали ночлег, набираясь сил для дальнейшей, нелёгкой дороги.
Впереди цепочки из десяти горбатых животных, двигались двое, параллельно друг другу. На одном из них сидел Али, сухощавый, ссутулившийся мужчина лет сорока, с почерневшей от безжалостных лучей солнца кожей. Несмотря на выступавшую местами седину, он по-прежнему верил в добрых и злых джинов, в волшебные оазисы и прочие сказочные чудеса. Этот зрелый человек, сохранил в себе детское восприятие мира, удачно сочетая его с теми качествами, которые были необходимы для хорошего слуги. Его спутник, двигавшийся справа, в отличие от соседа имел мощное тело, широкие плечи и безупречную осанку, хотя был старше Али лет на десять. Обращались к нему: господин, хозяин или уважаемый, в зависимости от того с кем разговаривал Гассан Хаммед ибн Адалла. Он являлся владельцем каравана и того товара, что был погружен на выносливых животных.
- Как думаешь, Али, до полной темноты успеем? – с небольшой тревогой в звучном голосе спросил Гассан Хаммед.
- Успеем, хозяин, – заверил Али. – Когда за стыком земли и неба скроется последний кусочек солнца и ваш джеммель отсчитает пятьсот шагов, мы будем на месте.
- Хм – усмехнулся довольный господин и, пряча в седых усах улыбку, погладил густую бороду. Безошибочное ориентирование и математически точный расчёт лишь одни из тех достоинств, за которые хозяин уважал и даже любил своего слугу.

“Маленький рай” встретил торговца Гассана и его свиту, пустым. На территории небольшого оазиса, примерно в сто квадратных метров, не было ни души. Ни одного разбитого шатра, ни одного жующегося нара.
- В этот раз мы одни, хозяин, – с грустью произнёс Али.
- Да, друг мой, в этот раз одни, – с выдохом разочарования согласился господин. – Скажи охранникам, пусть располагаются.
- Эй, Сулим, – крикнул Али, повернувшись назад в сторону трёх вооружённых людей – напоите животных и готовьте себе ночлег.
Сулим, здоровенный, длинноволосый мужчина кивнул в ответ и спрыгнул с верблюда.
Собрав небольшой костёр, Али поставил котелок, чтоб выпить горячего, зелёного чаю с лепёшкой. Слуга с хозяином уселись на расстеленный возле огня ковёр и стали молча наблюдать за нагревающейся водой. Двое стражников, нанятых для охраны товара, отправились спать. Первым дежурил Сулим. В отличие от ушедших на отдых “братьев по оружию” он наёмным не был. Вот уже несколько лет на нём лежала ответственность за безопасность своего хозяина.
- А ну стой! Кто такой? Зачем идёшь сюда? – послышался из темноты строгий голос телохранителя.
- Кто там, Сулим? – пытаясь что-то разглядеть сквозь сгустившиеся сумерки, спросил Гассан Хаммед.
- Тут, хозяин, какой-то старик. К костру просится.
- Пропусти его, пусть подойдёт, – распорядился торговец.
К мужчинам в сопровождении охранника подошёл заметно усталый, пожилой путник.
- Всё в порядке, - кивнул владелец каравана, - позволь нам спокойно побеседовать.
- Как прикажете, хозяин. – Сулим, незаметно растворился.
- Мир вам, добрые люди! – произнёс худой, длиннобородый старец.
- Крепкого здоровья, уважаемый, - ответил Али.
- Садитесь, отец. Выпейте с нами ароматного чая, отдохните с дороги, – пригласил Гассан Хаммед.
- Спасибо, любезнейший! Глоток хорошего, свежего чая это то, что очень помогает идущему.
Старик положил посох, снял заплечную сумку и присел на ковёр. Али достал из тюка ещё одну пиалу и поставил рядом с двумя, уже приготовленными под заваривающийся напиток.
Разлив чай по посудинам и подавая одну из них страннику, слуга спросил:
- А что, уважаемый, далека ли ещё Ваша дорога и как давно путь держите?
Старик не спеша, сделал глоток и опустил чашку:
- Да, милейший, дорога моя далека. Так далека, что сравнима лишь с расстоянием до недосягаемой луны, плывущей над нашими головами. А когда было начало пути, я, признаться, уже и не припомню.
Али посмотрел на хозяина. В глазах того заиграло любопытство. И терзаемый этим чувством торговец задал вопрос:
- А почему же Вы один путешествуете? Разве не нашлось за всё это время союзников, желающих разделить с Вами вкус свободной жизни?
Путник замер, устремив отрешённый взгляд в темноту окружающего пространства. Посидев так какое-то время, он вздохнул, возвращаясь из своих воспоминаний:
- Ох, любезнейший, - произнёс он севшим голосом. - Со многими интересными людьми делил я в дороге засохший лаваш и глоток тёплого кумыса. Кого-то из них забрал Аллах, - с этими словами он повернул лицо к небу и поднял вверх ладони. – Кто-то променял романтику пути на уютный дом… Теперь я один… Но возможно всевышний опять пошлёт мне попутчика, как это бывало не раз. – Старик замолчал, поднеся сосуд к губам, и сделав неторопливый глоток.
- А Вы, уважаемый, как я вижу, тоже человек интересный. Наверняка за время ваших путешествий повидали много забавного и таинственного? Слышали много захватывающих историй? – Али повернулся к своему господину:
- Хозяин, давайте попросим нашего гостя рассказать какую нибудь легенду?
- Да, отец, - Гассан Хаммед посмотрел на старика заинтересованным взглядом, – помогите скоротать этот скучный вечер. Расскажите что нибудь эдакое…
Глаза путника заблестели. Внимательно посмотрев на господина, а затем на слугу и увидев, что лица их выражают неподдельный интерес, он улыбнулся:
- Что ж, друзья, вы напоили меня вкуснейшим чаем и составили мне тёплую компанию. Разве могу я отказать вам после такой услуги? Как ты и просил, милейший, расскажу я вам легенду. Очень многих она заставляла плакать и задумываться о людских пороках.
Старик посмотрел на торговца:
- Если я правильно понял, любезнейший, нечто такое Вы желаете услышать?
- Да, да, отец, Вы правильно меня поняли, я уже сгораю от любопытства!
Гость провёл рукой по длинной бороде и произнёс:
- Случилось это в те далёкие времена, когда женщинам было дозволено управлять целым государством.

В одной стране властвовала очень эгоистичная и своенравная правительница. Звали её – Саида. До того как единолично сесть на трон, она была замужем за добрым и порядочным королём Салихом. Родив от него наследника, коварная Саида посчитала, что должна одна управлять своим народом, и муж ей больше не нужен. Заманив нежными ласками и соблазнив палача, она стала уговаривать, что бы он помог ей избавиться от супруга. А так как была она женщиной красивой и могла с лёгкостью управлять мужчинами, то заставить исполнителя смертельных приговоров осуществить свой план, ей труда не составило. Саида опутала и подкупила стражника, охранявшего покои Салиха. Поэтому ни кто не помешал, когда зачарованный расчётливой госпожой, государственный убийца, задушил своего короля. Она дала золота и лекарю, который осматривал тело несчастного убитого. Таким образом, хитрая женщина захватила власть в свои руки.
Время шло. В королевском дворце все беспрекословно исполняли любые пожелания жестокой властительницы. Её боялись. После похорон короля, она казнила подкупленного стражника и лекаря, оставив лишь палача, с коим время от времени предавалась развратным утехам, но и того, держа в постоянном страхе. Единственной любовью Саиды был её сын – Гаффар, названый так своим отцом. Он один рос без страха, получая всё то, чего желал. Несмотря на вседозволенность, принц не был капризным и высокомерным ребёнком. Напротив, скромность, дружелюбие и всепрощение были основными его чертами.
Гаффар взрослел, становясь юношей. Мужские желания всё сильнее будоражили плоть растущего наследника. Он стал засматриваться на женщин. Саида, не желавшая ни с кем делить своего отпрыска, больше и больше раздражалась, понимая, что рано или поздно её Гаффар найдёт себе ту, которую назовёт любимой! Он будет ласкать, и осыпать поцелуями её тело! Он будет шептать ей нежные слова. Он будет с НЕЙ делить те чудесные вечера, что всегда проводил со своей родительницей! Он станет меньше любить мать, или, о, УЖАС! СОВСЕМ ПЕРЕСТАНЕТ ЛЮБИТЬ ЕЁ! Нет! Этого нельзя допустить!
После того как ревнивица в очередной раз заметила улыбку сына, посланную придворной служанке, разум её окончательно помутился. Той же ночью она приняла чудовищное решение. Позвав палача и позабавившись с ним, она сказала:
- Слушай меня внимательно, Аббас! Завтра, я опою своего сына дурманящим зельем. Ты зайдёшь к нему в спальню, и пока он будет без чувств, оскопишь его!
Сидевший у ног своей госпожи мужчина с недоумением посмотрел на неё:
- Но…
- Замолкни презренный! – яростно прошипела Саида, пнув убийцу в лицо, – ты должен исполнять мою волю, а не рассуждать!
Аббас послушно замолчал. Ему ни чего не оставалось, как покорно склонить могучую шею.
Безумный план матери был осуществлён. Когда очнувшийся Гаффар увидел, что произошло, сердце его едва не остановилось. Боль физическая и ещё больше душевная, принялись терзать молодого наследника. Он всё понял: кто это сделал, чей это был приказ, и почему это произошло. Несмотря на то, что принц был юн, жизнь он понимал довольно хорошо.
На следующий день мать пошла проведать своего несчастного ребёнка. Глаза Гаффара были переполнены слезами, а горькая печаль разрывала его грудь.
- Что же ты сделала, мама?! – дрожащим голосом прошептал он, – теперь у меня не будет детей, а у тебя внуков!
Саида обняла его.
- Милый мой! Я не могу делить тебя ни с кем! Ты всегда будешь моим! Я не переживу если какая нибудь потаскуха отнимет у меня любимое дитя!
- Мама! Ты сошла с ума! – сквозь плачь проговорил он и, отвернувшись, постепенно затих в горьком сне.
……………..
После этого визита, в голове Саиды завелась другая мысль, которая была ещё ужасней, чем первая. Теперь, воспалённый мозг женщины терзали опасения, что быстрые ноги Гаффара унесут от неё униженного сына.
Вызвав Аббаса, она ожидала его у камина, время, от времени поворачивая горящие дрова. Зашедший палач преклонил колено и голову возле правительницы:

- Слушаю тебя, Госпожа.
- Сегодня у тебя вновь будет работа, - леденящий взгляд Саиды прожигал, и заставлял трепетать сурового головореза.
– За вечерней трапезой, Гаффару будет дан сильнейший дурман, который заставит его всю ночь провести без чувств. Ты, как и в прошлый раз, войдёшь в его покои и отрежешь ему ноги. Он больше не должен бегать…
Оторопевший взгляд Аббаса осторожно поднялся до лица властительницы. Лёгкое движение губ, стоявшего на одном колене мужчины, вызвало гнев одержимой матери.
- Молчать, презренный! – закричала она и, замахнувшись, несколько раз ударила кочергой тело слуги.
– Ты должен исполнять мою волю, а не рассуждать! – повторила она, как и в первый раз.
Аббас всё исполнил этой же ночью.
Очнувшийся Гаффар не мог поверить увиденному: ноги его, были туго перетянуты окровавленными тряпками и стали вдвое короче. Посмотрев на это, рассудок наследника не выдержал, и он вновь потерял сознание.
Через три дня, безумная мать решилась навестить покалеченного сына.
- Гаффар, сынок, – прошептала Саида, коснувшись плеча лежавшего принца. – Как ты себя чувствуешь?
Юноша повернул голову, и взгляды их встретились. Потухшую жизнь и полное безразличие увидела женщина в некогда светящихся радостью очах своего ребёнка. Но вместе с этим, она успела разглядеть и искорку злобы, затаённую где-то глубоко в сердце.
- А что ты хочешь услышать? Что со мной всё в порядке; скоро мои обрубки заживут, и мы будем счастливо проводить лунные вечера? Да? Ты хочешь, чтоб я так тебе ответил? – голос, такой же потухший и безразличный, как взгляд, доносил до Саиды слова наследника.
– Ты свихнувшаяся тиранка, – всё так же равнодушно и спокойно сказал Гаффар, после чего отвернул лицо.
- Дитя моё! – дрогнувшим голосом произнесла мать, – я побоялась, что ты оставишь меня и убежишь… - она потянулась, чтоб обнять сына, но в этот момент, схватив за волосы и остановив приближение её головы, Гаффар зло произнёс:
- Не прикасайся больше ко мне!
Саида испугалась и побледнела. Ей показалось, что безобидный мальчик сейчас может с лёгкостью сжать ладони на шее своёй матери и лишить её жизни. Освободившись, она вскочила и убежала прочь.

Посыльный отыскал палача в одной из самых дальних комнат дворца. Заплечных дел мастер пребывал в одиночестве и скверном состоянии духа с тех пор, как выполнил последний приказ.
- Если сам не хочешь лишиться головы, - сказал посыльный, – сию же секунду явись к повелительнице!
Страх смерти заставил убийцу подняться и пойти к хозяйке.
- Слушаю тебя, госпожа, – произнёс он, зайдя в зал, опустившись на колено и сгибая свою мощную шею.
Угнетательница восседала на троне. Каменное лицо и демонический взгляд сегодня особенно испугали Аббаса.
- Где ты шляешься, мерзость?! – слетел вопрос с побелевших губ женщины. Не дожидаясь ответа, она продолжила:
- Сейчас ты пойдёшь к наследнику. Пока он в бессознательности, ты отрубишь ему руки… Так он будет крепче любить свою маму…
Аббас ужаснулся, и было собрался поднять голову, чтоб посмотреть на Саиду но, вспомнив, чем это заканчивалось раньше замер в своём положении. Однако безумица уже заметила это движение и, замахнувшись плетью, охваченная яростью, принялась хлестать палача.
- Молча-а-а-ть, презренный! – орала она, нанося удар за ударом, – кто ты такой, чтоб рассуждать?! Немедленно исполнять мою волю!

Воля была исполнена…
Вскоре придворный лекарь доложил правительнице, что наследник умирает.
- Вы плохо за ним ухаживаете! – вскипела Саида после слов врача.
- Прошу прошения, госпожа, - произнёс доктор, - но принц умирает от боли душевной, а не физической. Здесь я бессилен.
Соскочив с трона, Саида побежала в покои Гаффара. Подойдя к его кровати и увидев безрукое и безногое тело сына, она вздрогнула. Совершенно пустой и потерянный взгляд калеки, кажется, начал доносить до её разума, что же она натворила.
- Зачем ты пришла сюда, женщина? – голос наследника был еле слышен, а в безжизненных глазах промелькнуло недоумение.
- Гаффар, сынок, ты разве не узнаёшь меня? Я твоя мать! – на каменном лице Саиды появился оттенок горя.
- Мать?! Ты считаешь, женщина, после того, что ты сделала, ты можешь называть себя - МАТЬ?! Мать любит своё дитя ради него же. Я же, был твоей забавой, которую ты боялась потерять. Безумная, деспотичная, эгоистка не может быть матерью… - с трудом выдыхал последние слова принц. – Даже я, чьё имя означает всепрощающий, и живший семнадцать лет следуя этому, не могу простить тебя…
После этих слов Гаффар затих… Израненная душа покинула изувеченную плоть.
Только со смертью сына к правительнице пришло осознание всей чудовищности её приказов и поступков. В неё вдруг вернулась та чистая, ещё не развращённая господством и богатством Саида. Зарыдав, она упала на уродливое тело сына. Она проклинала себя за то, что позволила своим порокам овладеть ею, за то, что слишком поздно всё поняла… В раз поседев, она превратилась в ужасную старуху. К рыдающей женщине неслышно подошёл Аббас. В руках он держал меч, а лицо его было полно решимости выполнить задуманное.
- Ты не должна жить! – произнёс он и занёс оружие над головой госпожи. В этот момент, увидев лицо постаревшей Саиды, он вздрогнул, но булат уже опустился на её шею.

Гассан Хаммед и рассказчик повернулись в сторону Али. Тот всхлипывал, вытирая слёзы рукавом халата.
- Бедный наследник, – сбивающимся голосом произнёс слуга.
- Да-а-а, - протянул торговец, задумчиво глядя на тлеющие угли, – с пороками очень тяжело бороться. Вся наша жизнь, это сплошное испытание… - и выходя из охвативших его раздумий, хлопнул себя по коленям:
- Ладно, друзья, пора спать. Завтра ещё день дороги, надо хорошо отдохнуть.
Али вытащил и расстелил одеяла.
- Приятных снов, хозяин. И Вам, уважаемый.
- Спасибо, милейший. Пусть покровитель спящих подарит тебе спокойную ночь.
- Да, доброй ночи вам! – произнёс господин и, с головой укрылся одеялом.

Проснувшись утром, Али увидел, что старика на месте уже не было.
- Хозяин, вставайте. Пора отправляться в дорогу.
- Доброе утро, Али! – потянулся Гассан Хаммед и, оглядевшись по сторонам, повернулся к слуге:
- А где странник?
- Не знаю, господин. Когда я проснулся, его уже не было.
После минутной задумчивости торговец произнёс:
- Ну, да ладно. Пусть Аллах ниспошлет ему лёгкой дороги и приятного попутчика.
Умывшись, Али сложил вещи на верблюда, и караван был готов к дороге. Им предстояло ещё один день провести в пустыне, двигаясь под её палящим солнцем, обжигающим белым глазом.
- Поехали! – Скомандовал владелец каравана, и гружёная вереница животных тронулась, утопая ногами в остывших за ночь песках.