«Я тебя вижу!»

[frzoya]

Я жила в небольшом селе Чумаки. После окончания школы поехала поступать в Донецкий медицинский институт, но не прошла по конкурсу (недобрала баллы) и подала документы в медучилище. А чтобы хоть как-то заработать себе деньги на проживание и пропитание, пошла в вечернюю смену медсестрой в Дом малютки. Так и перебивалась – днем на занятиях, а ночью в интернате для малышей.
Зима 96-го года выдалась снежной и холодной. В тот день я брела на работу с тяжелым чувством. После того, как меня перевели в другую группу (мою отдали дочке нашей заведующей как образцово-показательную), с каждым днем желания туда идти было все меньше и меньше.
В тот вечер, подходя к центральному корпусу, я стряхнула снег с ботинок и вошла в помещение. Поднялась на второй этаж, приняла смену у медсестры и приступила к своим обязанностям. Ни для кого не секрет, что девяностые были сложным периодом: зарплаты не выплачивались месяцами, бандитизм, ну, и другие прелести. Начались сокращения, и мы остались без нянечек ночью. Дежурили сутки через трое, нянечки же теперь приходили к шести утра и уходили в шесть вечера.
Заполнив журналы и разобрав коробки с детским питанием, которым нас снабжали шефы, я сидела в комнате одна. По радио энергичным мотивом звучала бессмертная композиция Софии Ротару «Луна-луна». Пританцовывая, пожимая плечами в такт музыке и подпевая, я стала греть смесь для деток. Когда «цветы жизни», как я ласково их называла, были накормлены, переодеты и уложены в кроватки, я уселась на диванчике почитать.
Слышу: в группу кто-то зашел. Как оказалось, это была моя коллега снизу. Она заглянула в шкафчики с медикаментами, проверяя наличие необходимых препаратов на случай, если какому-то ребенку понадобится медицинская помощь, и как бы между прочим предложила: «Лен, если будет страшно ночью или чего-нибудь нужно, то сразу спускайся ко мне». Зная, что это чистая формальность (с подобными предложениями коллеги ко мне поднимались в темное время суток с регулярностью раза три в неделю), я ее поблагодарила, сказав, что ничего не нужно, и она ушла. Я закрыла дверь.
В 23.00 часа происходило последнее кормление у деток, в 24.00, как обычно, заиграл гимн, и сразу же заглохло радио. Этого момента я всегда боялась больше всего. Сама не понимала, почему. Я стала дремать. Не помню, что мне приснилось, только чувствую, что кто-то с силой схватил меня за лодыжку. От боли я закричала и вскочила, опрокинув впопыхах стул. Пыталась присмотреться, но глаза отказывались что-то разобрать в кромешной темноте. Уверяя себя в глупости происходящего, решила, что мне это все приснилось.
И тут из темноты справа от меня совершенно отчетливо раздался мужской голос: «Я тебя вижу, а ты меня нет!». Вот тут-то я совсем обезумела от страха. Мысли работали с лихорадочной быстротой. Вспомнила, что коллега снизу предлагала мне к ней идти, ежели что. Туда я помчалась со всех ног.
Захлебываясь, стала рассказывать девочкам о своем приключении. Как оказалось, несколько лет назад именно в этом помещении повесился мужик. Его вызывали по заявке (у нас трубу прорвало), а он должен был ее починить. В это время ему позвонила жена, сказав, что уходит от него. У него на этой почве крыша и поехала. Недолго думая, он соорудил петлю из собственного ремня и на этой же трубе (благо оказалась крепкой) отправился к праотцам.
С тех пор в этой группе стали происходить невероятные вещи: то шаги слышны, то голос откликается. Некоторые даже отчетливо видели мужской силуэт. Знаю, что батюшку туда приглашали, и не раз. В общем, не помогло. Меня почему-то не предупредили о странностях этого места, боялись, наверное, что откажусь там работать. Но когда я на собственной шкуре ощутила все «прелести» призрака, признались. Я тогда на работу только с крестиком стала ходить. А вскоре перевелась в другую организацию, боялась еще раз встретиться с тем страшилищем….