Большой ошибкой древних было создание гу. Люди, желающие получить богатство, клали в один горшок всевозможных насекомых и рептилий, а по прошествии года открывали его, чтобы найти одну оставшуюся тварь, пожравшую всех остальных. Ее-то они и называли гу.
Издревле в Китае практиковались самые разные колдовские способы достижения богатства, власти и успеха. Однако законы Поднебесной так же давно и весьма тщательно оберегали своих подданных от проделок бесовских сил: вплоть до начала XX века обвинение в колдовстве влекло за собой самые жестокие меры.
Одним из средств «взращивания колдовских чар» долгое время оставалось создание всесильной твари (насекомого или рептилии), называемой гу, что в переводе означает «порча, гниль, яд». Впрочем, термином «гу» китайские мудрецы именовали и любое тайное вредоносное действие.
РЕЦЕПТ ПРИГОТОВЛЕНИЯ АДСКОГО ГОРШКА ГУ
Издревле в Китае практиковались самые разные колдовские способы достижения богатства, власти и успеха. Однако законы Поднебесной так же давно и весьма тщательно оберегали своих подданных от проделок бесовских сил: вплоть до начала XX века обвинение в колдовстве влекло за собой самые жестокие меры.
Одним из средств «взращивания колдовских чар» долгое время оставалось создание всесильной твари (насекомого или рептилии), называемой гу, что в переводе означает «порча, гниль, яд». Впрочем, термином «гу» китайские мудрецы именовали и любое тайное вредоносное действие.
РЕЦЕПТ ПРИГОТОВЛЕНИЯ АДСКОГО ГОРШКА ГУ
В древних рукописях встречаются различные способы приготовления яда гу. Впрочем, их связывает общий компонент: обязательное наличие ядовитых насекомых или змей. Признанными знатоками колдовства гу считались горные жители Гуандуна и Гуанси, от которых эта бесовская зараза расползлась по всей стране.
Обычно в жаркий день в середине лета собирали всевозможных рептилий и насекомых. Змеи, сороконожки, лягушки и пауки помещались в один сосуд, чтобы они пожирали друг друга. По прошествии длительного времени (в некоторых случаях не меньше года) сосуд вскрывали и обнаруживали ту последнюю тварь, которая одолела всех остальных и, как полагали колдуны, обладала огромной духовной силой.
Обычно в жаркий день в середине лета собирали всевозможных рептилий и насекомых. Змеи, сороконожки, лягушки и пауки помещались в один сосуд, чтобы они пожирали друг друга. По прошествии длительного времени (в некоторых случаях не меньше года) сосуд вскрывали и обнаруживали ту последнюю тварь, которая одолела всех остальных и, как полагали колдуны, обладала огромной духовной силой.
Если, например, выживала змея, ее называли змея гу, если выживала вошь, она становилась вошью гу. Животное гу помещали в вазу, ставили на почетное место в доме, соорудив вокруг сосуда нечто вроде алтаря. Держатели гу приносили жертвы, молились перед ним, просили помощи в недобрых и небескорыстных делах.
Яд этой твари часто использовали для смертельных отравлений, и в этом назначении он был безотказным. «Когда яд попадает в человека, в животе и сердце у него начинаются острые боли, и возникает ощущение, словно какой-то зверь поедает его изнутри; он изрыгает рвоту и кровавую жидкость с запахом тухлого мяса, и, если человека не начать лечить немедленно, все пять его внутренних органов будут пожраны, и он умрет» — так выразительно описывает китайский историк действие яда гу.
После смерти отравленного зараза беспрепятственно распространяется в ближайшем пространстве, и поэтому всякий находящийся подле умирающего сам может оказаться мишенью дьявольского поражения.
Часто гу изготавливали для обогащения — собственного или семейного. В этом случае следовало возносить ему молитвы. В дом держателя колдовского горшка приходило богатство, но сосед или иной человек, не связанный с кланом владельцев гу, тяжко заболевал или умирал. Считалось, что гу является источником неправедного богатства и потому не отличается от воровства и грабежа: использовавших гу, как и воров, увечили на рынках и разрубали пополам.
Яд этой твари часто использовали для смертельных отравлений, и в этом назначении он был безотказным. «Когда яд попадает в человека, в животе и сердце у него начинаются острые боли, и возникает ощущение, словно какой-то зверь поедает его изнутри; он изрыгает рвоту и кровавую жидкость с запахом тухлого мяса, и, если человека не начать лечить немедленно, все пять его внутренних органов будут пожраны, и он умрет» — так выразительно описывает китайский историк действие яда гу.
После смерти отравленного зараза беспрепятственно распространяется в ближайшем пространстве, и поэтому всякий находящийся подле умирающего сам может оказаться мишенью дьявольского поражения.
Часто гу изготавливали для обогащения — собственного или семейного. В этом случае следовало возносить ему молитвы. В дом держателя колдовского горшка приходило богатство, но сосед или иной человек, не связанный с кланом владельцев гу, тяжко заболевал или умирал. Считалось, что гу является источником неправедного богатства и потому не отличается от воровства и грабежа: использовавших гу, как и воров, увечили на рынках и разрубали пополам.
КОЛДОВСТВО И МЯТЕЖ
В эпоху правления династии Хань (II в. до н. э.) вера во всемогущество колдовства гу была поистине всеобщей. Повальный ужас перед всепроникающей дьявольской магией достиг и императорского дворца.
Исторические хроники повествуют об удивительных событиях: искоренение порчи на высоком государственном уровне стало причиной кровавого мятежа. Китайский император У-ди (II в. до н. э.) «на пятом году правления заключил под стражу творящих гу, и головы их были выставлены на шестах».
Что же предшествовало этим событиям? В то время император жестоко мучился от неизвестной болезни. Он полагал, что своими страданиями обязан приближенным, которые практиковали гу, произносили дьявольские заклинания и насылали злобные чары.
Этими подозрениями воспользовался фаворит императора Цзян Чун. Он с помощью интриг настроил У-ди против его супруги и наследника престола принца Лю Цзюя: внушил императору, что и во внутренних покоях дворца кроется заговор и творится гу. Император уполномочил Чуна принять должные меры по искоренению этого зла, «от кого бы оно ни исходило».
Недолго думая, Чун с помощью подчиненных ему колдунов принялся копать ямы с целью найти якобы запрятанные там человеческие фигуры и другие следы порчи — конечно же, в домах своих политических противников и недоброжелателей. Естественно, колдовские предметы подбрасывались заранее, «дабы явить следы преступления». Несчастные жертвы после жестоких пыток один за другим оговаривали друг друга, обвиняя в использовании гу. Подозрение в «замышлении мятежа» коснулось половины чиновничьего аппарата.
Потом Цзян Чун направился во дворец наследника престола, перекопал его в поисках гу и нашел-таки статую из дерева тун, что приравнивалось к наведению порчи. Наследный принц, понимая шаткость своего положения, в отчаянии обратился за советом к своему наставнику Ши-дэ. Учитель велел принцу схватить Цзян Чуна и сурово покарать за преступления и обман. Вскоре принц Лю разгромил отряд фаворита, сжег его колдунов, а самого Цзян Чуна обезглавил.
К сожалению, простое население Поднебесной не поддержало принца, его войско вскоре было разбито, а сам он был вынужден бежать на окраину империи. Спустя несколько месяцев-тайная полиция выследила наследника. Тот, понимая, что бегство невозможно, «ушел в свою комнату, запер двери и удавился».
Вскоре многие перестали верить в заговор колдунов гу, и сам император У-ди осознал, что «действиями принца руководил только страх, и ничего больше». Дабы восстановить запоздалую справедливость, он приказал истребить всю семью Цзян Чуна, чтобы род его прекратился раз и навсегда, а оставшихся приспешников сжечь. Эта кровавая истерия продолжалась около года, стоила жизни десяткам тысяч человек и вошла в историю Древнего Китая как «мятеж наследного принца».
Исторические хроники повествуют об удивительных событиях: искоренение порчи на высоком государственном уровне стало причиной кровавого мятежа. Китайский император У-ди (II в. до н. э.) «на пятом году правления заключил под стражу творящих гу, и головы их были выставлены на шестах».
Что же предшествовало этим событиям? В то время император жестоко мучился от неизвестной болезни. Он полагал, что своими страданиями обязан приближенным, которые практиковали гу, произносили дьявольские заклинания и насылали злобные чары.
Этими подозрениями воспользовался фаворит императора Цзян Чун. Он с помощью интриг настроил У-ди против его супруги и наследника престола принца Лю Цзюя: внушил императору, что и во внутренних покоях дворца кроется заговор и творится гу. Император уполномочил Чуна принять должные меры по искоренению этого зла, «от кого бы оно ни исходило».
Недолго думая, Чун с помощью подчиненных ему колдунов принялся копать ямы с целью найти якобы запрятанные там человеческие фигуры и другие следы порчи — конечно же, в домах своих политических противников и недоброжелателей. Естественно, колдовские предметы подбрасывались заранее, «дабы явить следы преступления». Несчастные жертвы после жестоких пыток один за другим оговаривали друг друга, обвиняя в использовании гу. Подозрение в «замышлении мятежа» коснулось половины чиновничьего аппарата.
Потом Цзян Чун направился во дворец наследника престола, перекопал его в поисках гу и нашел-таки статую из дерева тун, что приравнивалось к наведению порчи. Наследный принц, понимая шаткость своего положения, в отчаянии обратился за советом к своему наставнику Ши-дэ. Учитель велел принцу схватить Цзян Чуна и сурово покарать за преступления и обман. Вскоре принц Лю разгромил отряд фаворита, сжег его колдунов, а самого Цзян Чуна обезглавил.
К сожалению, простое население Поднебесной не поддержало принца, его войско вскоре было разбито, а сам он был вынужден бежать на окраину империи. Спустя несколько месяцев-тайная полиция выследила наследника. Тот, понимая, что бегство невозможно, «ушел в свою комнату, запер двери и удавился».
Вскоре многие перестали верить в заговор колдунов гу, и сам император У-ди осознал, что «действиями принца руководил только страх, и ничего больше». Дабы восстановить запоздалую справедливость, он приказал истребить всю семью Цзян Чуна, чтобы род его прекратился раз и навсегда, а оставшихся приспешников сжечь. Эта кровавая истерия продолжалась около года, стоила жизни десяткам тысяч человек и вошла в историю Древнего Китая как «мятеж наследного принца».
СРЕДСТВА СПАСЕНИ ОТ ПОРЧИ
Если суровые наказания и могли ограничить в Поднебесной преступное стяжание подданными богатства, то перед тяжелыми последствиями гу законы оставались бессильны.
Китайская медицина сохранила свидетельства о множестве лекарственных средств, способных противостоять вредоносному действию гу. Однако прежде всего врачу следовало точно диагностировать недуг. Больному достаточно было плюнуть в воду, и если слюна погружалась, то человек считался пораженным гу, если оставалась на поверхности, значит, зараза не затронула больного.
Основным методом нейтрализации яда гу являлось лечение подобного подобным, т. е. рептилии и насекомые, используемые в приготовлении гу, оказывались в то же время и средством против гу. Важно было установить, яд какого животного стал причиной заразы. Однако универсальным лечением против демонической порчи оставалось потребление «всего, что можно было получить» из домашней кошки.
В древнем лечебнике «Легкие и простые рецепты охранения жизни» говорится: «В качестве защиты от яда гу с раннего возраста можно есть кошачье мясо; тогда гу не причинит никакого вреда». Кстати, до сих пор в Китае кошатина является не только деликатесом, но и средством лечения сердечных болезней и умственных помешательств.
Путешественники, вынужденные останавливаться на ночь в незнакомой гостинице, прибегали к другому, более оригинальному приему. Достаточно было хлопнуть по плечу хозяина гостиницы и напрямик спросить, не обитает ли в его доме гу. Считалось, что если человек обнаружит свои познания в колдовстве, то ему известны и способы противостоять всякой напасти, а гу в этом случае не в состоянии полностью проявить свою силу.
Использование колдовства для достижения низменных целей всегда считалось нарушением всемирного закона Вселенной — пути Дао. Поэтому семьи, взращивающие аспидов, лишались Небом мужского потомства, а если в семье и рождались мальчики, то до зрелого возраста они обычно не доживали.
Уничтожение, даже по неосторожности, животного гу грозило неминуемой смертью его владельцам. Посему хозяева трепетно оберегали эту тварь.
Ныне ремесло мастеров «змеиных горшков» практически утрачено. А истории колдунов гу чаще всего служат источником для сюжетов приключенческих книг о Древнем Китае да сценариев гонконгских боевиков.
Китайская медицина сохранила свидетельства о множестве лекарственных средств, способных противостоять вредоносному действию гу. Однако прежде всего врачу следовало точно диагностировать недуг. Больному достаточно было плюнуть в воду, и если слюна погружалась, то человек считался пораженным гу, если оставалась на поверхности, значит, зараза не затронула больного.
Основным методом нейтрализации яда гу являлось лечение подобного подобным, т. е. рептилии и насекомые, используемые в приготовлении гу, оказывались в то же время и средством против гу. Важно было установить, яд какого животного стал причиной заразы. Однако универсальным лечением против демонической порчи оставалось потребление «всего, что можно было получить» из домашней кошки.
В древнем лечебнике «Легкие и простые рецепты охранения жизни» говорится: «В качестве защиты от яда гу с раннего возраста можно есть кошачье мясо; тогда гу не причинит никакого вреда». Кстати, до сих пор в Китае кошатина является не только деликатесом, но и средством лечения сердечных болезней и умственных помешательств.
Путешественники, вынужденные останавливаться на ночь в незнакомой гостинице, прибегали к другому, более оригинальному приему. Достаточно было хлопнуть по плечу хозяина гостиницы и напрямик спросить, не обитает ли в его доме гу. Считалось, что если человек обнаружит свои познания в колдовстве, то ему известны и способы противостоять всякой напасти, а гу в этом случае не в состоянии полностью проявить свою силу.
Использование колдовства для достижения низменных целей всегда считалось нарушением всемирного закона Вселенной — пути Дао. Поэтому семьи, взращивающие аспидов, лишались Небом мужского потомства, а если в семье и рождались мальчики, то до зрелого возраста они обычно не доживали.
Уничтожение, даже по неосторожности, животного гу грозило неминуемой смертью его владельцам. Посему хозяева трепетно оберегали эту тварь.
Ныне ремесло мастеров «змеиных горшков» практически утрачено. А истории колдунов гу чаще всего служат источником для сюжетов приключенческих книг о Древнем Китае да сценариев гонконгских боевиков.
