Мировая практика знает множество случаев, когда для поимки преступника использовались экстрасенсы. Среди ни стоит выделить особенных людей из Эфиопии, именуемых лабаши и способных идти по следу без отдыха по 12-16 часов, в итоге находя виновного. Главной особенностью их является то, что это — дети.
В 1903 году на страницах нескольких европейских газет появились рассказы путешественников, посетивших загадочную Абиссинию — страну, известную также под названием Эфиопия. Из их писем можно было узнать много любопытного. Это было древнее царство, мало изменившееся со времен апостольских, когда его население одним из первых на планете приняло христианство.
Правосудие без тюрем
В Абиссинии имелось множество монастырей, принадлежащих местной православной церкви, а примерно треть мужского населения страны составляли монахи. Монастыри содержали школы, и отданные в них мальчики жили при обителях на положении послушников.
Из их числа набирали так называемых лабаши — людей, которым отводилась роль таинственного орудия справедливости в системе уголовного сыска, унаследованной эфиопами с древнейших времен.
Современный эфиопский монах с мальчиком -учеником
Введенные в состояние транса мальчики были неутомимы в поиске преступника. Порой приходилось купить светильники для сопровождающих, чтобы угнаться за ним. По достоверным свидетельствам очевидцев, один лабаши без остановок и отдыха, идя по невидимому никому следу, бежал целых 16 часов, пока не указал на виновного.
Авторитет лабаши был непререкаем -тот, на кого он указывал или ударял, или возле чьего дома засыпал, безоговорочно считался преступником. И что бы он ни говорил, отрицая вину, ему не верили — находящийся в трансе мальчик не мог врать. Он видел высшее, невидимое, лабаши был орудием высших сил, словно ангел возмездия.
Суд и расправа над подозреваемыми не отличались особенной замысловатостью, все происходило, как и за тысячу лет до того. Изобличенных преступников приводили к наместнику негуса. Тот слушал доводы сторон — что о них говорят обвинители и свидетели, что те отвечают, — и, сделав вывод, объявлял приговор. Тех, кого он считал невиновным или достойным помилования, отпускали сразу.
Виновных в тяжких преступлениях казнили, обезглавливая, менее опасных преступников били палками или увечили, отрубая ступни или кисти рук. Тюрем эфиопы не держали. Считали, что это дорого, хлопотно и неэффективно.
Как видят невидимое
Вот одно из громких преступлений, произошедшее в самом начале XX века и раскрытое с помощью лабаши. В столице Абиссинии Аддис-Абебе, при дворе правителя страны, негуса Менелика II, ждали гонцов из дальней провинции государства. Они уже давно должны были прибыть, но почему-то задерживались.
На розыски пропавших был направлен отряд гвардейцев, и те на расстоянии одного пешего перехода от Аддис-Абебы, недалеко от дороги заметили птиц, круживших над падалью. Подойдя ближе, гвардейцы нашли тела гонцов — оба были убиты выстрелами в голову, их трупы уже сильно попортили звери и птицы. Место пустынное, никаких свидетелей наверняка не имелось, а сам преступник уже давно скрылся, не оставив никаких следов.
Командир отряда выставил возле того места караул, а двух подчиненных отправил в город с докладом. К вечеру из столицы прибыло подкрепление — важные чиновники негуса и старый монах-священник, приведший с собою мальчика-лабаши.
Старик попросил молока, и когда ему дали, налив его в чашку, растворил в нем какой-то порошок зеленого цвета. Это питье он дал выпить лабаши, потом прочел над мальчишкой какую-то молитву — и тот впал в сомнабулическое состояние. Когда священник громко и отчетливо приказал ему искать убийц, лабаши с широко открытыми, но невидящими глазами побрел по зарослям, то уходя, то возвращаясь.
Темп его движений все убыстрялся. Наконец он побежал. Обежав несколько раз всю округу, он выскочил на дорогу, ведущую в Аддис-Абебу, и, не останавливаясь, побежал по ней в направлении столицы. Стражники устремились за ним.
Убийца пойман!
Добравшись до Аддис-Абебы, лабаши на окраине города подбежал к первой же церкви и, пав на колени, поцеловал ее порог. Так же он сделал, добежав до другого храма, потом некоторое время стоял возле древнего склепа, а потом снова побежал, пока не вошел в воды ручья, протекавшего по городу.
От соприкосновения с холодной водой лабаши очнулся, с изумлением увидев себя посреди потока, но тут подоспели стражники и его наставник. Мальчишке снова дали выпить смесь молока с порошком, и тот, войдя в нужное состояние сна наяву, по команде монаха продолжил поиски.
Перейдя ручей, лабаши стал бегать между домами, в беспорядке лепившимися рядом друг с другом. В этом путаном лабиринте он, казалось, совершенно безошибочно шел к какому-то одному ему ведомому месту -и вдруг остановился у порога одного из домов. Постояв немного, лабаши подошел к порогу дома, тронул его рукой и тут же, упав наземь, заснул беспробудным сном. Это означало, что дом преступника найден — лабаши указал на него.
Гвардейцы вошли в дом и спросили у встретивших их женщин, где хозяин дома. Те ответили, что он в отъезде, но должен скоро вернуться. В доме оставили засаду, и вскоре, когда хозяин явился домой, его арестовали. Будучи допрошенным, он все отрицал, но в его доме произвели обыск и обнаружили вещи, слишком ценные для его достатка, происхождение которых он не смог объяснить.
Эти вещи показали родственникам погибших гонцов, и те опознали их как принадлежавшие убитым.
Поняв, что запираться бессмысленно, преступник рассказал, что он, будучи по делам в той провинции, откуда шли гонцы, узнал, что оба они — люди зажиточные. Мужчина напросился к ним в услужение на время дальнего пути, просто желая сэкономить на еде, дорожных расходах и немного подзаработать. Но вскоре новоявленного слугу начал одолевать бес жадности — и он решил ограбить своих спутников.
Перед последним переходом они встали на долгую дневку, чтобы переждать несносную жару, а вечером по холодку двинуться дальше к Аддис-Абебе. Когда оба гонца заснули в тени, слуга подошел к ним вплотную, расстрелял спящих из ружья, потом оттащил тела в заросли, захватил их вещи и был таков.
Преступник подробно рассказал, каким путем уходил с места преступления, и этот маршрут до мелочей совпал с тем, как вел стражу маленький лабаши — который словно бы видел некий след,оставленный убийцей и недоступный взгляду людей в обычном состоянии.
Европейские «ангелочки»
Рассказы об абиссинских лабаши европейские полицейские начала XX века восприняли со скепсисом и ревностью. Они искали преступников с собаками, гордились успехами дактилоскопии, использовали учетные картотеки, внедряли в уголовную среду целые сети осведомителей… А какие-то африканские мальчишки под руководством попов обходились безо всего этого?!
С высот своего профессионализма полицейские поспешили обозвать практику использования лабаши «родом дикости, если не сказочной экзотикой, специально изобретенной газетчиками ради сенсации». Ум европейца отказывался принимать логику чуда.
Скептицизм европейцев базировался на незнании собственной истории. Дети, подобные лабаши, в прежние времена существовали и в Европе, только назывались они «ангелочками», и использовали их намного шире.
Девственники и девственницы, не достигшие половой зрелости, являлись подручными медиумов, которые погружали их в транс, заставляя предсказывать будущее, искать предметы, скрытые клады, находить подсказки при принятии трудных решений.
Свои «ангелочки» имелись у всех знаменитых «магнетизеров», которые эксплуатировали своих маленьких слуг беспощадно. В «ангелочки» брали либо сирот, либо детей из бедных семей, которых покупали у родителей, а то и просто воровали, приметив в них знаки способности входить в глубокий гипнотический сон.
От таких частых упражнений психика у детей быстро расшатывалась, многие гибли или сходили с ума. Тех же, кто вырастал, жестокие хозяева просто вышвыривали прочь, на произвол судьбы, и лишь некоторые, самые способные, становились учениками «мастеров».
Служа им долгие годы, они тоже становились «магнетизерами», и уже сами подбирали себе собственных «ангелочков», при помощи которых зарабатывали себе репутацию чародеев, хорошие деньги, боязливое уважение и почетное положение в обществе.
В этом отношении «абиссинское средневековье» было гораздо гуманнее. В лабаши брали мальчиков, воспитывающихся в монастырях и при храмах, вводя их в транс нечасто, используя каждый раз нового ребенка. Поэтому никаких особенных последствий у этих «детективных» упражнений не случалось.
Подросших лабаши ждала карьера священников и ученых монахов. И то, что когда-то они служили делу справедливости, лишь увеличивало уважение к ним.
