Скандинавы были знакомы с медициной и умели врачевать раны. Им были
ведомы и целительные свойства растений. Впрочем, во многих случаях люди
того времени предпочитали обращаться к колдунам, поскольку считали,
что болезнь приходит к человеку как кара за нарушение баланса между
миром своим — миром людей — и миром чужим, то есть
миром сверхъестественных сил.
Особенно искусными были древние скандинавы в лечении ран, что не
удивительно: люди в те времена с самого раннего детства имели дело
с оружием, воины получали тяжелые увечья в походах и битвах. В сагах
встречаются рассказы об умелых целителях, которые обладали искусством
ухода за ранеными.
Так, в «Саге об Олаве Святом» рассказывается о Тормоде Скальде Черные Брови,
который получил смертельные раны в битве при Стиклистаде. После сечи он
заходит в дом, где был открыт, как мы бы сейчас сказали, «полевой госпиталь».
«Там было много тяжелораненых, и какая-то женщина перевязывала им раны.
На земляном полу был разведен огонь, и она грела на нем воду для промывки ран.
Тормод сел у дверей. Люди, которые ухаживали за ранеными, входили и
выходили. Один из них, проходя мимо, повернулся к Тормоду, взглянул на
него и сказал:
— Отчего ты такой бледный? Ты ранен? Почему не просишь, чтобы тебя подлечили?
Тогда Тормод сказал такую вису:
Мглист челом, куда мне
С румяным равняться —
На нас и не глянут —
Мужем Нанны кружев.
Сегодня я бледен
Неспроста, растратчик
Злата: много выжгло
Ран оружье данов.
Тормод встал, подошел к огню и постоял там некоторое время. Лекарка сказала ему:
— Эй ты! Пойди-ка принеси дров, которые лежат там снаружи у дверей.
Тормод вышел, принес охапку дров и бросил ее на пол. Тут лекарка
посмотрела ему в лицо и сказала:
— Ужас, какой ты бледный! Что с тобой? Тормод сказал:
Вот, страшит лещину
Брашен бледность наша,
Никого, хозяйка Бус,
не красят раны.
Знай, от мощной длани
Летели в нас стрелы.
Рядом с сердцем, чую,
Встал зубец железный.
Тогда лекарка сказала:
— Покажи-ка мне твои раны, я перевяжу их.
Он сел и сбросил с себя одежду. Осмотрев его, лекарка стала ощупывать рану в
боку и почувствовала, что там застряло железо, но она не могла определить, как
глубоко оно вошло. В каменном котле у нее варилась смесь лука с другими травами,
и она давала эту смесь раненым, чтобы узнать, глубоки ли их раны: если рана
оказывалась глубокой, то из нее чувствовался запах лука. Она дала этой смеси
Тормоду и велела ему съесть.
Он говорит:
— Унеси это, я не голоден.
Тогда она взяла клещи и хотела вытянуть железо. Но оно сидело крепко и мало
выдалось наружу, так как рана распухла. Тогда Тормод сказал:
— Вырежи все вокруг железа, чтобы можно было ухватить его клещами,
и дай их мне, я сам вытащу.
Она сделала, как он сказал. Тормод снял золотое обручье с руки, отдал
лекарке и сказал, что она может делать с ним, что захочет.
— Это хороший подарок, — говорит он. — Олав конунг подарил мне это обручье
сегодня утром.
После этого Тормод взял клещи и вытянул из раны наконечник стрелы. На его
крючьях зацепились волокна сердца, одни красные, другие белые. Увидев их, Тормод сказал:
— Хорошо кормил нас конунг! Жир у меня даже в сердце.
Тут он упал навзничь мертвый».
Обратим внимание, что серьезность раны проверяли при помощи лука.
Лук в древней Скандинавии вообще пользовался особым уважением, его
считали оберегом, который может отвести болезни и колдовство (сравним
с действием чеснока против вампиров в европейской традиции). В «Старшей
Эдде» есть такие строки:
Рог освяти, опасайся коварства, лук брось во влагу; тогда знаю твердо,
что зельем волшебным тебя не напоят.
Кроме того, на амулетах также часто встречается вырезанное рунами
слово laukar — лук.
Верили также в возможность определять глубину раны по вкусу крови. Это
видно из рассказа одного умного исландца Снорри Годи. Найдя после одного
сражения большой кусок сгустившейся крови, он поднял его, помял в руке,
положил на язык и сказал: «Это кровь из глубокой раны уже умершего человека».
Если верить известиям, попадающимся в сагах, скандинавы умели залечивать
самые тяжелые раны, для чего употребляли мази и теплые припарки из
лекарственных трав. Операции делались просто, неискусно и без особенных
приготовлений. Кроме ножа и щипцов, не знали никаких хирургических инструментов.
Очень большие раны зашивались. В одной саге конунг Хрольф спрашивал Торира
Железный Щит, много ли получил он ран. «Не так, чтобы слишком много,
— отвечал Торир, — но у меня такая царапина от твоего меча, что я нахожу
себя гораздо неповоротливее против прежнего, однако ж не думаю, чтобы
она была глубока». Конунг захотел осмотреть рану. Торир снял одежду,
и все увидели, что живот у него был распорот и внутренности чудом
держались у него внутри. «Ты ранен тяжело, — сказал король, — едва ли
можно помочь тебе; однако ж внутренности не выпали; я найду лекарство
и берусь вылечить тебя». Конунг обмыл рану, взял иголку с ниткой и сшил ее;
потом приложил к ране пластырь, перевязал ее. Он ухаживал за больным,
как только мог. Вскоре Торир выздоровел.
