Я не верю ни в приметы, ни в гаданье, ни в предсказания. Точнее сказать - не верила, пока не услышала рассказ своей подруги Марины.
Маринкин отец Иван Васильевич - цыган, он женился на ее матери по большой любви. Его родители категорически возражали против этого брака и предупредили: если сын не подчинится их воле, то не будет счастлив. Но, вопреки этим угрозам, Иван Васильевич жил с мамой Марины Людмилой Георгиевной в любви и согласии.
На пятнадцатом году их совместной жизни к ним в дом пришла цыганка. Она предложила погадать Людмиле Георгиевне, и в качестве платы попросила какие-нибудь ношеные вещи - для себя и своих детей. Маринкина мама от гаданья отказалась, но дала цыганке кое-что из одежды и продуктов питания. Уходя, цыганка сказала женщине:
- Бойся черного пера!
Людмила Георгиевна не придала этим словам никакого значения, да и смысл их ей был не совсем понятен.
Через некоторое время Людмила Георгиевна тяжело заболела. Врачи не могли определить причину недуга. Женщина таяла, как свеча. Она уже почти не поднималась, все дни проводила в постели, опираясь на небольшую подушку с красивым узором. Людмила Георгиевна очень любила эту подушку, хотя и не помнила, откуда она взялась в их доме. Долгое время подушка лежала в старом диване, а перед самой болезнью Маринкина мама извлекла ее на свет и с тех пор только на ней и спала.
…Надежды на выздоровление не было. Однако муж Людмилы Георгиевны не собирался сдаваться. Цыган по рождению, он подозревал, что в болезни супруги кроется какая-то тайна. Он забыл об угрозах своих родителей, а, может, не хотел верить, что родные люди способны сделать зло его семье… Отчаявшись получить помощь от врачей, Иван Васильевич решил обратиться к своей матери. Как он помнит, раньше мать исцеляла самых безнадежных больных, чуть ли не с того света возвращала.
Но старая цыганка даже на порог не пустила сына, а уж о том, чтобы выслушать его - не могло быть и речи.
Когда Иван Васильевич возвращался домой, то почувствовал, что глаза его буквально слипаются, а голова клонится на грудь. Испугавшись, что может уснуть за рулем, он остановил машину и устало откинулся на спинку сиденья. Мужчина не помнит - спал ли крепко или только дремал… Было такое ощущение, что он проваливается в глубокую яму, где сплошная тьма. И вдруг явственно услышал голос матери (только голос, ее самой не видел!): «Торопись домой, Иван! Забери у своей жены подушку, на которой она любит спать, и сожги ее! Когда сгорит последнее перо, твоя жена встанет на ноги. Прости меня. И прощай!».
После этих слов Иван Васильевич открыл глаза и почувствовал себя бодрым, как будто проспал часов десять кряду. Он не стал раздумывать, что это сейчас было. Завел машину и понесся в город.
…Жена даже обиделась, когда муж грубо выдернул из-под ее плеча любимую подушку и выбежал с ней во двор. Как потом рассказывала Марина, которая выбежала вслед за отцом, тот сначала беспорядочно метался по двору… Потом схватил лопату, вырыл небольшую яму, бросил туда подушку, облил бензином и поджег. Пламя быстро «съело» наволочку, наперник… Черные перья плохо горели - тлели медленно, словно нехотя, и при этом издавали жуткий запах. Иван Васильевич ворошил перья железным прутом, не давая им потухнуть, и не отошел от ямы, пока не догорело последнее перо. Потом засыпал яму землей, плотно утоптал. И вернулся в дом.
Людмила Георгиевна делала в кухне бутерброды. «Проголодалась…» - сказала она, увидев мужа. Иван Васильевич не мог сдержать слез…
Теперь он знал, что в болезни Людмилы Георгиевны была виновата его мать. К счастью, мать одумалась, и, слава Богу, Людмила Георгиевна теперь здорова. Но почему после «прости» мать сказала ему «прощай»?
Иван Васильевич не держал зла на свою мать. Он поехал к родителям с гостинцами и со своей сыновней любовью.
Однако дом был пуст. Оказалось, что старая цыганка умерла к вечеру того же дня, когда встревоженный сын приезжал к родителям. А отец исчез из деревни. Куда - никто не мог сказать.
С тех пор прошло почти двадцать лет. Иван Васильевич и Людмила Георгиевна живут в любви и здравии.
…История, рассказанная Мариной, очень необычная. Однако все это - чистейшая правда!
Иногда,чтобы наказать своего врага колдовством люди идут на большие грехи.
К примеру есть такой подклад,который называется "Смертная подушка".
Для этого смертного поддела берут с двенадцати могил с именем врага по щепотке земли.
Кладут эту землю в подушку,все аккуратно подшив и говорят в час предельного колдовства
такой заговор: К чему приведет данный задел думаю мастерам объяснять не нужно.