Поживёшь с моё, так и не то ещё прознашь! Разные, говорю, с виду колдуны бывают. Кого хошь спроси в нашей деревне, подтвердят.
- отродясь бабка Манефа не врала - и побожатся вдобавок.
Было то, когда я еще в молодайках ходила. Пошла я в соседний лесок, аккурат на Зелёные святки, за зеленью всякой: ветвями да цветами с травой. Это чтобы скотину оберечь, да и дом обрядить к празднику.
Да на что я знала, что в том лесу колдун будет?! Стоит. Блюдёт, как я к берёзкам подпрыгиваю, да не всяку ветку достать могу, а тем более сломить. Сам важный такой, как профессор городской, которого видела на ярманке, в костюме хорошей выделки. Небось, аглицком… Во всей нашей губернии такой одёжи не сыскать.
Ну, думаю, из учёных, знать. Чегой-то у нас, в глухомани такой, прохлаждается?
А он вдруг подойди да скажи мне - Помочь могу, сударыня, не могу смотреть, как маетесь - Протягивает руку к берёзке – Вот теперь слухай внимательно! – а березка ему сама в ладонь ветку кладёт! Мааатушки мои! Будто невеста руку женишку желанному!
У меня с такого дива аж ножки подкосилися. Он огладил ветку, сломил и мне подаёт, а я пячусь. Прикидываю: если быстрёхонько побегу – догонит али нет?! Ведь, знамо, колдун передо мной, да могутный!
А потом пригляделась я к нему, а глаза у него ясные, спокойные, улыбаются. И будто знает он, о чём думки-то мои, но не сердится. Осталась я на месте, внутрях расплылось чуток.
А колдун и говорит, да чудно так:
- И я, и деревце одного вещества по сути своей, но по разному проявлены. Всё в мире живое, со всем можно договориться взаимно и уважительно… Вот домой как придёшь, оглядись, где и что у тебя не гладко в хозяйстве, да полюби это от всего сердца, ибо оно выжить твоей семье помогает. И впредь делай это НА ЖИЗНЬ. Помяни моё слово. Хорошо станешь жить, легче, да и другим радость.
Как домой воротилась не упомнила. В избу вошла, глядь, опара в кадушке поднялась и лезет через край. Вот хлеба-то у меня и не получались никогда, то корка горелая али каменная, что не прокусить, то тесто не подымется, то булки не пропекутся. Одна морока мне с ними, с хлебами-то.
Вспомнила, что колдун завещал давеча. Травы да ветви на скамью пристроила, руки омыла, рушником вытерла. Подхожу к тесту, а сама чой-то ему сказываю ласково, уговариваю, штоб на жизнь росло-поднималось, чтоб хлебы на славу удались, да мои чтоб все сыты были…
С тех самых пор, как энтого колдуна встретила, у меня караваи, ватрушки да пироги – скусные, нарасхват чуть не из печи! Да и другое всё в жизни заладилось. И ты запомни тож: всё на Белом Свете живое. Всё.
Есть старое чернокнижное средство, как врагу своему хорошо насолить можно.
В старое время брали и делали вольт, то есть куклу врага делали, а сейчас фотографии есть, что облегчает работу.
Чтобы врагу своему насолить шибко берут его фото и черный фломастер, рисуют черные кресты на лбу, глазах,
животе, ногах и руках. Всего восемь. Потом берут воск растопленный, выливают его на фото и пока застывает читают черные слова:
После этого фото кладут в коробку и прячут. Еще две следующие ночи вытаскивают и читают только то, что было говорено вверху.
А после спрятать и не вытаскивать. У врага начнутся проблемы во всем, со здоровьем, в делах, с головой.
