2 раза в год я прихожу на наше деревенское кладбище. Привожу в порядок могилку отца, бабушки, потом ковыляю к Наде. Она белые цветы любила, всегда кладу ей ромашки. Вот только к северу от входа я никогда не хожу, и ничто на свете не заставит меня туда пойти. Там Володя похоронен. Наш с Надей смертный грех.
Началось все 5 лет назад. Я после школы в техникуме на экономиста выучилась и обратно в деревню вернулась. Володя как раз из армии пришел. Я сразу в него и влюбилась. И тут подружка Светка говорит мне, что Надя Калинина на него глаз положила, даже к знахарке бегала, чтоб присушить. Я эту Надю знала – веселая, красивая, голубоглазая, куда мне против нее, а так хотелось замуж за Володю. И я тоже пошла к знахарке-ворожее.
Баба Люба карты раскинула и говорит: «Не к добру все это ты затеяла, девочка, жди беды, лучше отступись». Я ей отвечаю: «Умру, а Надьке его не отдам». И тогда баба Люба велела мне взять какую-нибудь вещь у Володи, в безлунную ночь пойти на перекресток и читать заговор:
«Не молитву читаю, бесовские силы призываю, не крест творю, а помощи у чертей прошу. Вы, адские силы, меня услышьте, нашлите на Владимира грусть-тоску, любовную маету. Как в аду пламя пылает и не гаснет, так пусть и его любовь ко мне пылает и не угасает, пусть тоска по мне его сжигает, пусть страсть его мысли заполняет. Как птице задом наперед не летать, так и мое дело обратно не поворотить, так и Владимиру всегда меня любить».
Потом нужно закопать вещь на перекрестке, бросить на землю мелочь и уйти, не оглядываясь. Сделала я так, и стали мы с Володей встречаться.
Надька встретила меня и говорит: «Знаю я, что ты к бабке бегаешь, напрасно все это, не отдам я его». А я ей в ответ: «А вот посмотрим, чья возьмет». И полгода мы прожили так – Володя со мной – Надя к знахарке бежит, уйдет он к ней – я по бабкам бегать начинаю.
Так он и метался между нами. В последний раз, когда я его видела, он мне крикнул, я с ума с вами схожу, обеих люблю, обеих ненавижу, вы меня воли лишили, я не живу, а существую, не могу так больше. И повесился той же ночью.
Я думала, что с ума сойду, месяц ревела, каялась, потом боль поутихла.
Время прошло, встретила я как-то Надю на улице и ахнула – нет былой красоты, глаза потухшие, лицо серое, идет, еле ноги волочит. Подошла ко мне: «Какие мы с тобой дуры, Тонька, что натворили, молись, чтобы он к тебе не пришел, мне-то уж никто не поможет, земля меня к себе тянет, скоро он меня заберет, так страшно мне, Тоня», – и пошла прочь. Я плечами тогда пожала – умом она, что ли тронулась.
Через пару дней Надя в озеро бросилась, а вскоре после ее смерти кто-то мне ночью в окно постучал. Я занавеску отодвинула и обмерла: на улице Володя стоит и манит меня рукой – выйди, мол. Я от ужаса к полу примерзла. Через день он мне приснился и говорит: «Ну, здравствуй, Тоня, как поживаешь, прости, что в дом не зашел, икона там у вас над дверью висит, не дает пройти. Ты бы вышла ко мне, поговорим за старое». И улыбается, как раньше. На другую ночь я уже ждала его, вышла, и стал он каждую ночь ходить, разговаривать со мной, я и забывать начала, что он умер.
Через неделю мать говорит: «Что-то, дочка, лица на тебе нет, старая ты какая-то стала, страшная, краше в гроб кладут». Я только рукой махнула.
Как-то раз Володя меня попросил: «Проводи меня, Тоня, до ворот кладбища». Дошли мы до кладбища, и тут он обнял меня и говорит: «Без вас с Надей я упокоиться не могу, я к вам крепкой ниточкой привязан, Надю забрал, теперь вот за тобой пришел». И сразу все нахлынуло – запах земли и гнили, и холод, тот самый холод, могильный. Я потеряла сознание, и утром меня у ворот нашли, наполовину парализованную.
Положили в больницу, в ту же ночь он ко мне пришел, встал у кровати, улыбается: «Ну что, Тоня, я из тебя почти всю жизнь вытянул, неделя тебе осталась. Попроси мать, чтобы в голубом платье тебя похоронила, нравится оно мне», – и поцеловал меня ледяными губами, как у меня тогда сердце от страха не остановилось, я не знаю, и еще этот запах тлена ужасный, как я его раньше не ощущала. Тогда-то я и поняла, про какой страх Надя говорила. Позвонила матери, и она знахарку ко мне привела. Та велела читать 3 дня на утренней заре на его могиле отвязку от покойника. Кладут на могилу в головах камень, на камне чертят церковный крест, кладут рядом кусок хлеба, ставят стакан с водой и говорят: В те же дни знахарка читала заговор на воду о возвращении жизненных сил и здоровья и этой водой меня обливала.
После первой же отчитки Володя перестал ко мне ходить, а силы начали прибывать. Только рука и нога у меня с той поры еле двигаются, такая вот память о моих приворотах.
