Эти тетради, а так же другие документы касаемо родного села передал мне мой дед Степан Ильич Яров. Вот последняя запись,сделанная старостой.
«Никольщину справляли широко. Бычка – Микольца после покрова отняли от стада и стали откармливать всем селом. А как
настал срок - в четверг повели его на Волохов курган. Снег был совершенно не глубокий, а так – для настроения. Так же многие
несли подаяния великому Николе и возлагали от всей своей души и любви. После того, как отец Терентий прочел молитвы и окропил
Микольца водой, бычка зарезали и отдали попу заднюю правую ляжку. Так же большой кусок мяса снесли колдуну Ивану. Отец
Терентий со старцем Михаилом обошли все подворья и скотинку, и все во дворах, и сами избы окропили святой водой. После обедни во дворе у бабы Нюры расставили образа, а перед иконой Николы и перед стодами у родника поставили по караваю со свечей. На столы накрыли хорошо: студень, лапша с мясом, плошечники, скорошники, пива много. И закатили пир горой.
Святки тоже широко справляли. Парни рядились мертвецом, мельником, кулашником и так ходили по домам развлекали девок и
детвору. Киселева сделали говядиной, внесли в избу и предлагали девкам куски. Они же, бесстыжие, хватали его кто за ногу, а кто и за шишку. И в лошадь играли, и бражничали. Слава Николе – русскому богу!»
Такова последняя запись в тетради. Аккурат перед случившейся бедой мой дед приехал в село и успел собрать записи,
сделанные сельчанами, чтобы издать в городе книжку. Но церковное руководство, прознав про это, запретило «чертовщину разводить».То же было и при моем отце - советские журналы навесили на рукописи ярлык «пережитка прошлого», и вернули назад.
Поднимая пыльные уездные архивы и записи краеведов, общаясь с потомками, оставшихся в живых сельчан, мне с
огромным трудом удалось восстановить события той последней весны.По теплу вернулся из психиатрички сын кузнеца Игната.
Жители сначала относились к нему с опаской, но потом, видя, что Васек перестал огню молиться и костры разводить, успокоились. Да
и отрадно было видеть радость в глазах родителей. И вот, когда сошла вода и настала весенняя сушь, выбрался Васек ночью из дома,
отрыл спрятанные, скорее всего в овраге, керосин и колья, да отправился по селу. Каждую дверь парень подпирал колом и
обливал керосином, под окна тоже лил керосин. Потом запалил факел и побежал по улице, поджигая дом за домом. Через несколько
минут пылало все село. Люди кричали, немыслимо, скотина ревела, а Васятка носился по деревне с криками: «Жертва, жертва!» Горела и поповская изба. В общем, осталось в живых лишь человек пять, остальные все погибли в огне. Мой дед в это время уже жил в городе, и поэтому спасся.Вот почему я так бережно храню эти ветхие страницы - они говорят о том, что между жизнью и смертью один шаг. И если не слушать свой внутренний голос, можно шагнуть в бездну, и уже через несколько лет никто на этой Земле о тебе не вспомнит. Будьте осторожны всегда.
В старину если кто обидел колдуна, то колдун мог очень сильно наказать.
Если колдун желал смерти врага, как говаривали в старину "желал к навьям отправить",
то молчал три дня, то есть держал черный пост безмолвия.
Потом поджидал, когда враг пройдет где и говорил ему в спину слова
чернокнижного умора состоящие из 13 слов. В наше время можно и на фотографию сказать.
Главное, что это были первые слова после черного поста:
////////////////////// ладан да кадило
рабу (имя) царствие небесное.
//////////////////////////
Враг скоро заболевал и стаивал как свечка.
Черный пост колдун мог усилить еще и едой, которая заключалась только из черного хлеба
и воды. Тогда врагу вообще исходил к навьям очень быстро.
