― А у тебя ничё не треснет? ― спокойно осведомилась старушка, продолжая стучать спицами. Она даже не смотрела на то, что делает ― руки сами привычными движениями собирали шерстяную нить в аккуратные петли длинного шарфа.
― Ты, старая, за языком-то следи, ― угрожающе набычился здоровенный бугай, сопровождавший своего тощего работодателя. ― Думай, с кем разговариваешь.
Гость коротким взглядом успокоил не в меру ретивого телохранителя и снова вопросительно уставился на старушку.
― Ну? Наколдуешь или нет? Я знаю, что ты это умеешь.
― Я много чего умею, но для тебя колдовать не стану, ― отозвалась бабулька.
― Почему?
― Потому что ты жадный. И потому… Да ты всё одно не поймёшь, не хочу на тебя время тратить. Ступай туда, откуда пришёл. Некогда мне с тобой болтать.
Арсений Валентинович не привык, чтобы ему отказывали. Тем более, таким тоном и без объяснений. Имея твёрдое намерение получить то, зачем пришёл, он демонстративно поставил один из стульев на середину комнаты и расположился на нём, закинув ногу на ногу. Старушка удивлённо вскинула бровь:
― Ещё и наглый.
― Я никуда не тороплюсь, ― сообщил бизнесмен, протирая бархатной тряпочкой очки.
― Пф-ф-ф… ― отозвалась бабулька и сделала вид, что не замечает присутствия в доме посторонних.
Размеренное постукивание алюминиевых спиц, тиканье настенных часов, сердитое сопение здоровяка-охранника… Время стремительно утекало сквозь пальцы, стаскивая за горизонт остывающий день. В углах проснулись и начали расти, расползаясь в стороны, вечерние тени, когда старушка отложила в сторону вязание и наклонила голову набок, одарив незваного, настырного гостя хитрым взглядом.
― Ну хорошо. Я дам тебе то, о чём просишь. Через год у тебя будет такое богатство, что голову сломаешь, куда его девать.
― На этот счёт можешь не волноваться, справлюсь как-нибудь, ― самодовольно усмехнулся Арсений Валентинович. ― Колдуй давай, мымра старая, весь день на тебя потратил. Не тянула бы кота за хвост, уже давно бы дела сделала и плела свою путину дальше преспокойно.
― Ну-ну… ― многозначительно изрекла старушка и закряхтела, потирая затёкшую поясницу.
Следующий час она жгла свечи и какие-то травы, бормотала что-то бессвязное над головой гостя, делая замысловатые пассы руками, обращалась с молитвами к иконам в красном углу, брызгала по комнате и на Арсения Валентиновича водой. Дюжий охранник всё это время нервно топтался у двери, следя за тем, чтобы сумасшедшая колдунья не навредила как-нибудь его подопечному. В конце концов бабка обессиленно рухнула обратно в старенькое кресло и махнула рукой в сторону двери:
― Всё, ступайте отседа оба. Только не забывай, хорёк ненасытный, что у всякого колдовства цена есть. Не может человек иметь всё и сразу. Если что-то прибыло, то что-то и убудет.
Гости ушли, даже не попрощавшись. Старушка только головой им вслед покачала и вздохнула тяжко. Включила в комнате свет, устроилась поудобнее и снова принялась мерно постукивать спицами, вывязывая аккуратные петельки шарфа, задуманного в подарок внуку.
Прошло три месяца, а банковский счёт у Арсения Валентиновича всё никак в рост не шёл, даже уменьшаться постепенно начал. То там неудачное вложение сделает, то тут сделку невыгодную заключит… И вроде правильно, по уму бизнес свой ведёт, но долги и штрафы будто сами собой откуда-то вырастают. Да ещё и жена забеременела, рожать надумала.
«Куда нам ребёнок сейчас? ― ругал её супруг. ― А если обанкротится фирма, чем мы тогда его кормить будем? Нет, сейчас никак нельзя, через год поговорим об этом...» Только слушать его жена не стала ― ушла, на развод подала и на раздел имущества. Половину совместно нажитого отсудила, только усугубив финансовые проблемы Арсения Валентиновича.
Разозлился он. Пошёл опять к старушке, что богатство ему наобещала, кричит, ногами топочет, угрожать даже начал, а она знай себе спицами стучит и удивлённо на него смотрит.
― Я ж сказала тебе, что у колдовства цена есть. Чего шумишь? Что тебе не так?
― Где богатство обещанное? Почему деньги убывают, а не прибывают?
― Деньги? ― старушка перестала вязать и уставилась на гостя, будто впервые его увидела. ― А кто тебе деньги обещал? О деньгах речи не было. Ежели денег просить приходил, надо было конкретнее желание своё формулировать. Богатство-то разное бывает…
― Ты что мне наколдовала, карга старая?! ― завопил Арсений Валентинович громче прежнего.
― А ну не ори на меня! ― топнула ногой старушка, и гость тут же потерял голос. Рот открывает, как рыба, а звуков не издаёт никаких. А бабка тем временем продолжает, хмурясь: ― Сейчас ты, милок, выйдешь отседа и дорогу назад забудешь. Ишь, орать он удумал! Хозяин жизни! Просил богатство, вот и получишь его. Пошёл вон из моего дома!
И телохранителя рядом не было, который вступился бы ― все, кто поумнее, уже разбежались подальше от незадачливого бизнесмена и нашли себе более надёжные местечки. Вышел Арсений Валентинович из дома старушки, будто не сам, а кто вывел его оттуда. До угла дошёл, упираясь, противясь силе неведомой, что в спину его толкала. А как за угол зашёл, так и речь к нему вернулась, и сила неестественная отпустила. Назад бросился, да без толку ― весь частный сектор вдоль и поперёк исходил, а дома старушкиного не нашёл.
Дальше только хуже стало. Кредиты, долги, неустойки… Обанкротилась фирма. И не только фирма ― даже с личных счетов все деньги поуходили на то, чтобы рты кредиторам хотя бы на время закрыть. К концу обозначенного старушкой года Арсений Валентинович был гол, как сокол. Всё продал, чтоб с долгами рассчитаться ― дом, дачу, квартиру большую, машины все. Ничего у него не осталось. Зато долги все закрыл.
Как дальше жить ― непонятно. Жилья своего нет, сбережений нет, работать отвык… А тут ещё и жена бывшая в суд подала на алименты. Пошёл к старому школьному приятелю, что небольшой оптовый магазин на окраине держал, на жизнь жаловаться. Совета попросить гордость не позволяет ― так, просто поплакаться на несправедливость жизни. Тот выслушал его и работу предложил на складе. Зарплата копеечная, не чета тем прибылям, которые раньше через руки Арсения Валентиновича проходили, но начинать-то с чего-то надо.
― А что хоть наколдовала-то старуха? ― посмеиваясь, поинтересовался товарищ.
― Да ну её, ― махнул рукой Арсений. ― Никакая она не колдунья. Шарлатанка старая. Нет никакого богатства обещанного. Сын только вот родился недавно, да и то от него убытки одни.
А с того дня посыпались на несчастного, как из рога изобилия, повестки в суд. И все по алиментам. Одна полюбовница дочку родила, другая двойню, и даже случайные женщины, которых он и в лицо не помнил, не то что по именам, и те его наследниками одарили. И ведь как сговорились ― все в один месяц. Пять сыновей и четыре дочери разом ― хорошенькое богатство. Где только деньги брать, чтобы содержать такую прорву?
Сел Арсений Валентинович и начал думать ― как же это он умудрился упустить, что бабы беременные у него под носом ходили? Ведь если б знал, решил бы как-то проблему эту сразу. Вспоминать начал, говорили ли полюбовницы о том, что в положении. Выходило, что говорили. Одна на втором месяце, другая и того раньше. И воспоминания яркие такие, будто вчера только эти разговоры случились, но ведь до этого он ничего такого не помнил. И те, случайные девушки, тоже ведь потом приходили к нему, и он сам их просил детишек оставить, всех вырастить обещал. Только вот обещания эти и разговоры как будто кто-то за него вёл и после на время из его памяти вынул, а теперь вдруг вернул.
― Ну спасибо, ведьма старая… Ну наколдовала… ― покачал головой Арсений Валентинович, сам над собой насмехаясь.
А что делать? Вряд ли есть такое колдовство, чтоб детей обратно… Ну… В общем, следующие восемнадцать лет вкалывал Арсений Валентинович, как проклятый, чтобы богатство своё прокормить, одеть и обуть. Никого не обделил ни вниманием отцовским, ни финансово, хотя с материальной точки зрения спрос с него был, как с кота бродячего. Здоровье надорвал, но детям был отцом насколько мог.
А главное ― никто из детей слова плохого про него ни разу не сказал. Воспитывались все по-разному, но отца одинаково все любили. Между собой ссорились постоянно, но к родителю по первому зову все вместе приезжали, когда выросли.
Арсений Валентинович к тому времени сдал сильно ― работать, как прежде, здоровья не хватало. К бизнесу интерес пропал. Перебрался он из города в родительский дом в деревне и кроликов завёл. И всё в толк никак взять не мог, как же это старуха-колдунья так ловко его слова и судьбу вывернула, что вроде и рухнуло всё, и в то же время смысл в жизни появился. Ведь и правда, богатство разное бывает. Разве он беден с таким-то наследием? Да, пожалуй, побогаче других будет. И никакими деньгами такое богатство не заменишь.
Оберег от разорения и растраты богатства.
Я знаю не одного человека,которые в жизни были очень успешными и очень богатыми людьми.
У них был свой бизнес и даже не по одному.Но в силу тех или иных случаев,обстоятельств или вмешательства врагов,
то богатство ушло и пропало,а взамен пришла бедность и пустота.Я помогал с Божьей помощью таким людям вновь вернуть свой
достаток и положение,а главное научил как ставить оберег от разорения и растраты полной.
Для защиты своего достатка и богатств пойдите в храм в воскресный день и пожертвуйте там,сколько вам не жалко,
да не скупитесь.А как выйдите из храма,то перекреститесь на маковки и скажите столько раз,сколько маковок на храме:
"Кому церковь не мать,
тому Бог не Отец.
Как церковь святая стоит
........................
так и достаток мой будет
и во век не убудет.
....................
......................
......"
