Так или иначе, я не стремился заводить друзей среди взрослых. Моё поведение никогда не выходило за рамки дружелюбия. Воспитание не позволяло мне игнорировать их приветствия или расспросы несмотря на то, что они были мне скучны и неинтересны.
Несмотря на это, сейчас я с уверенностью могу сказать, что среди взрослых у меня всё же был один настоящий друг.
В то время мы с семьёй жили в одной из немногих высоток нашего города. Она находилась в весьма приличном районе, почти в самом центре города и, соответственно, само по себе здание было чистым и ухоженным, а среди наших соседей, по крайней мере, насколько я знаю, жили только приличные люди.
Кроме моей семьи, на нашей лестничной клетке жила ещё одна женщина, лет пятидесяти на вид. Вспоминая её сейчас, я отчётливо вижу опрятную даму, вежливую с любым жителем нашего района.
Многого о ней я не знаю до сих пор. Она была учительницей в одной из школ нашего города. Жила одна и часто я видел её на улице, не спеша гуляющей по двору.
Так как наши квартиры находились напротив друг друга, мы часто пересекались с этой женщиной в подъезде. Всегда, когда мы виделись у лифта или же на улице, она расспрашивала меня о различных пустяках. Это были непринуждённые, короткие разговоры, на которые я всегда, в силу своего воспитания, отвечал честно и открыто.
Речь в основном шла о том, как я учусь, есть ли у меня друзья, что мне нравится и не ругаюсь ли я с родителями. Иногда мы останавливались на несколько минут, и она с лёгкой и тёплой улыбкой дослушивала мой рассказ до конца, после чего обязательно добавляла что-то в конце от себя, и мы расходились каждый по своим делам.
Часто она вылавливала меня где-нибудь на улице и дарила различные игрушки или сладости. Я не понимал почему эта женщина так добра ко мне, но, по правде говоря, меня это не сильно заботило.
Она также хорошо общалась и с моими родителями, поэтому нередко в их отсутствие, я оставался у соседки в гостях.
Квартира её была маленькой, тихой и пустой. Несмотря на обильное убранство, которое, впрочем, ничем не отличалось от любого другого в советской квартире конца 80-х годов, у меня зачастую оставалось такое ощущение, что эта женщина и вовсе там не живёт.
Хотя на полках и шкафах я никогда не видел пыли, а в комнатах или на кухне никогда не валялся никакой мусор, мне всегда казалось, будто в квартире слишком чисто и слишком одиноко. Это странное чувство мне сложно описать даже сегодня. Там было настолько убрано, что мне казалось, что такого не может быть.
Моя мама была очень чистоплотной и убиралась почти каждый день, но даже у нас дома не было так чисто. Ни одной складочки на диване, ни одной кляксы на кухне. К тому же ни одна вещь никогда не меняла своего расположения в этой квартире. Особенно это было заметно на примере огромного количества детских, мягких игрушек, а также книг и тетрадок на рабочем столе, которые никогда не сдвигались ни на сантиметр.
Ко всему прочему, у меня было стойкое ощущение, что здесь должен был жить ребёнок, но я знал, что у соседки нет детей.
Уже тогда эта женщина стала для меня достаточно близким другом, насколько это было возможно с нашей разницей в возрасте.
Однажды в нашем подъезде была большая суматоха. Взрослые ругались, кричали, плакали и бегали вниз и вверх по лестнице. Ещё больше было моё удивление, когда, выйдя на улицу, я увидел, что наш двор абсолютно пустой. Немного пошатавшись, я решил вернуться домой, но вдруг увидел ту самую женщину.
Я подошёл к ней и сел рядом на лавочку. Она показалась мне очень грустной. Я спросил, не знает ли она, почему все взрослые такие странные, и что вообще происходит.
– В нашем доме произошло убийство. Все очень испугались, – ответила соседка.
Опять же, в силу своего возраста, я не понял, насколько ужасное событие случилось рядом со мной.
Какое-то время мы сидели молча, а затем начали обсуждать всякие пустяки. Почему-то мне захотелось поговорить с ней, и я без умолку разговаривал обо всём, что приходило на ум. В основном, это была всякая ерунда, о которой думает ребёнок. Но она слушала меня очень внимательно, и я до сих-пор помню, как её лицо посветлело, и на нём появилась искренняя улыбка.
Вдруг меня окликнула мама. Когда я к ней подбежал, она отругала меня и сказала, чтобы я больше не ходил один по улице. На моё возражение, что я был с нашей соседкой, мама побледнела и попросила больше так не говорить.
Я обернулся, увидел, что женщина сидит там же, где я ее оставил. Её лицо снова стало грустным, и она медленно махала мне вслед.
Практически на следующий день я сильно заболел и неделю просидел дома.
Мама была на работе, а мы с отцом смотрели телевизор. Неожиданно мы услышали громкий звук бьющегося стекла с улицы. Отец подбежал к окну и, ругаясь, пулей выскочил из дома, не забыв, однако закрыть за собой дверь, наказав мне никому не открывать.
Прошло какое-то время. Я был слегка напуган, но не более. Выглянув в окно, я увидел, что у нашей машины разбито стекло, а также крутящегося вокруг отца и пару соседей.
Я отошел от окна, и через несколько минут услышал, как кто-то пытается открыть входную дверь снаружи. Детская наивность не могла подсказать мне о возможной опасности. Я совсем забыл о словах, сказанных мне отцом, и решил, что это он вернулся домой, забыв свои ключи.
Я быстрым шагом направился к двери. Именно в этот момент стало очень холодно, и меня как будто кто-то остановил. Прямо над своим ухом я услышал отчётливый и достаточно громкий голос соседки:
– Не открывай дверь.
Вот тогда мне стало по-настоящему очень страшно. Я попятился от двери, которую кто-то настойчиво пытался взломать, забился в угол комнаты и расплакался.
Потом все неожиданно стихло. Вскоре в квартиру вернулся взволнованный отец.
Только спустя несколько лет в разговорах с родителями я понял всю суть страшной истории, произошедшей со мной, которая обошлась, к счастью, без более страшных последствий.
В то время в нашем районе орудовали двое жестоких грабителей квартир, не чуравшихся убийством хозяев. Именно они выманили моего отца из квартиры, а затем пытались взломать дверь. И именно эти двое, неделей ранее, ограбили нашу соседку.
Отец рассказывал, что милиционеры сообщили ему: женщина в этот момент была дома, но даже не пыталась сопротивляться – грабители зверски расправились с ней. Это-то происшествие тогда и всполошило весь подъезд, а я, ничего не подозревая и не осознавая, болтал с ней о всякой чепухе на детской площадке.
Впоследствии я также выяснил, что у женщины был сын (читайте также: Сын покойницы), немного старше меня. Он погиб при трагических обстоятельствах (подробностей, к сожалению, не знаю). Данный факт во многом объясняет для меня её поведение.
Сейчас я понимаю, что, потеряв сына, женщина скорее всего потеряла смысл жизни, мир для неё потускнел, а время остановилось. Именно поэтому она никогда не меняла расположение вещей в своём доме, наверное, пытаясь оставить всё так, как было при жизни ее малыша.
Мне остается лишь утешать себя тем, что я стал для неё своеобразной, хоть и мимолётной, заменой погибшему сыну. Кроме того, я навсегда останусь ей благодарен за то, что даже после своей смерти, она смогла защитить меня и, скорее всего, даже спасти мне жизнь.
