Дуэль четвертая: Алан Мур против Гранта Моррисона
Магические залпы на полях оккультных сражений не стихают и в современном мире. Так, два культовых британских сценариста графических романов, 68-летний Алан Мур и 62-летний Грант Моррисон, являются практикующими оккультистами, на дух не переносят друг друга и на протяжении вот уже трех десятилетий выясняют, кто из них более талантливый автор комиксов и более могущественный волшебник. О ключевых перипетиях этой многолетней колдовской схватки читайте тут.
Влияние обоих британцев на современную поп-культуру трудно переоценить. Грант Моррисон корпел над приключениями Бэтмена, Супермена, Фантастической четверки и других знаменитых персонажей — а в авторских работах рассказывал о сюрреалистических похождениях Адольфа Гитлера (The New Adventures of Hitler), наемном убийце с воображаемым мультяшным другом-единорогом (Happy) и лавкрафтианских ужасах, которые преследуют астронавтов, пытающихся спасти Землю от столкновения с астероидом Шибальба (Nameless). Моррисоновские «Незримые», судя по всему, в значительной мере повлияли на «Матрицу», хотя сами Вачовски этого никогда публично не признавали. Алан Мур придумал анархиста V в маске Гая Фокса, растиражированной бунтарями по всему миру, от США до Гонконга, создал эпохальную и безжалостную сатиру на американскую мечту о супергероях («Хранители») и написал полную жестокого юмора «Убийственную шутку», которая стала одним из ключевых произведений, деконструирующих образа Бэтмена.
Для поклонников творчества Мура также не секрет, что он является едва ли не единственным ныне живущим почитателем римского бога-змея Гликона и имел продолжительную беседу с демоном Асмодеем, который явился ему в облике черного паука и обращался с ним «с великой вежливостью и очарованием».
На мировоззрение Мура оказало значительное влияние творчество Кроули, который в известном пассаже из «Магии в теории и на практике» назвал написание книги разновидностью волшебства. Схожим образом воспринимали искусство литераторы-символисты, о влиянии оккультных идей на творчество которых мы говорили в прошлый раз. Алан Мур тоже верит, что творчество в любых его формах, будь то рассказывание историй, рисование комиксов или высекание скульптур из камня, по определению является магией.
«Искусство, как и магия, — это способ манипуляции символами (словами или изображениями) с целью добиться изменений в сознании человека. <…> Именно поэтому я считаю, что современные писатели или художники ближе всех к шаманам», — говорит он.
Впрочем, в жизни Мура присутствует не только магия слов, но и вполне конкретные ритуалы, почерпнутые из эзотерического учения Алистера Кроули — телемы — и европейской оккультной традиции.
В свою очередь, Грант Моррисон с 19 лет является адептом магии Хаоса — эклектичного течения в оккультизме, сформировавшегося в Британии в 1970-е годы. Сторонники этого направления не придают особенного значения ритуалам и воспринимают свою систему верований как персональный конструктор, в котором могут сочетаться элементы разных мифологий и пантеонов, включая персонажей вымышленных вселенных вроде лавкрафтовских Великих Древних. Алан Мур откровенно насмехался над магией Хаоса в своем графическом романе «Прометея», а Грант Моррисон говорил, что идеи Кроули безнадежно устарели и не имеют никакого отношения к миру, в котором мы живем.
Алан Мур
Однако разногласия между Муром и Моррисоном куда более серьезны, чем романтически-возвышенный и постмодернистски-ироничный подходы к образу оккультиста. Мур обвиняет Моррисона в том, что это он в свое время дал ему путевку в мир комиксов, порекомендовав в культовое (в будущем) издательство Vertigo, а тот в ответ принялся говорить о своем благодетеле гадости и плагиатить его работы. Известна его фраза:
«Я читаю работы Моррисона дважды. В первый раз — когда сам их пишу. А во второй — когда он их пишет».
Моррисон в ответ заявляет, что Мур просто ненавидит конкурентов и при любой удобной возможности поливает их грязью, а лично ему не может простить сравнения своего opus magnum — «Хранителей» — с «300-страничной ученической прозой».
«Я был первым человеком, который сказал, что „Хранители“ не так уж хороши — точнее, единственным человеком, когда-либо это говорившим. <…> После этого Алан Мур больше со мной не разговаривал», — настаивает Моррисон.
В 1993 году, в свой сороковой день рождения, Мур публично объявил себя практикующим оккультистом. Получивший внимание прессы «магический coming-out» Мура, судя по всему, стал одной из причин, побудивших Моррисона начать работу над «Незримыми».
Этот графический роман рассказывает о группе анархо-оккультных террористов, сражающихся ради освобождения человечества с чудовищными инопланетными сущностями (Архонтами Внешней Церкви) и подчиняющимися им земными властями.
«Незримые» публиковались с 1994 по 2000 годы, состоят из 59 выпусков и являются чрезвычайно обширным компендиумом оккультных (а также уфологических и конспирологических) идей, распространенных в современной культуре. Более того, «Незримые» с точки зрения Моррисона являются не просто произведением о магии, но произведением магическим по своей сути — грандиозным волшебным символом (гиперсигилой), сотканным из слов и рисунков и выпущенным в мир, чтобы изменить его. В каком-то смысле Моррисону это действительно удалось: во всяком случае, его произведение внесло несомненный вклад в то, что магия хаоса стала более популярной и узнаваемой.
На рубеже тысячелетий Алан Мур начал публикацию собственной гиперсигилы: графического романа «Прометея», состоявшего из 32 выпусков и выходившего с 1999 по 2005 годы. Героиня этой серии комиксов Прометея была дочерью мага, убитого толпой христиан в эллинистическом Египте. Спасаясь от христиан, Прометея бежала в пустыню, где встретила бога своего отца, Гермеса Трисмегиста, который забрал ее с собой в Имматерию — страну мифов и вымысла, пространство человеческого воображения. После этого Прометея перестала быть человеком и стала живущим вечно полубожеством-идеей, появляющимся на страницах придуманных людьми историй и действующим в материальном мире через своих аватаров. Очередным вместилищем для ее духа неожиданно для себя становится студентка Софи Бэнгс, живущая в футуристическом Нью-Йорке с летающими такси, неоновыми экранами и повсеместным культом науки.
«Прометея» наполнена рассуждениями о картах Таро, герметической философии, каббале, телеме (одним из героев графического романа является сам Алистер Кроули) и гностицизме, а также яростной критикой материализма.
Нидерландский религиовед Ваутер Ханеграфф, крупнейший из ныне живущих академических исследователей западного эзотеризма, в статье Alan Moore’s Promethea: Countercultural Gnosis and the End of the World («„Прометея“ Алана Мура: Контркультурный гнозис и конец света») пишет, что графический роман британского волшебника «относится к числу наиболее откровенно „гностических“, „эзотерических“ и „оккультных“ комиксов, издававшихся когда-либо. <…> Самое же важное состоит в том, что „Прометея“ является одним из самых ярко выраженных и интеллектуально утонченных манифестов нового религиозного тренда, появившегося в современной поп-культуре. Его базовая предпосылка состоит в том, что в конечном счете между воображением и реальностью нет никакой разницы, так что вопрос о том, являются ли „боги“, „демоны“ или другие духовные сущности „реальными“ или „воображаемыми“ лишен смысла. Вследствие этого фактор религиозной веры становится во многом несущественным, а его место занимают факторы персонального опыта и осмысленной практики».
Грант Моррисон
«Незримые» и «Прометея» для Моррисона и Мура являются творениями, несомненно, магическими — квинтэссенцией таланта их авторов, воплощением их верований и доказательством их оккультных способностей. Чья гиперсигила в итоге оказалась более мощной?
Ответ на этот вопрос зависит от взглядов и предпочтений каждого из нас, но можно с уверенностью сказать, что оккультное противостояние между двумя британскими гуру комикс-индустрии едва ли на этом закончилось.
В 2014 году Моррисон в соавторстве с художником Фрэнком Квитли опубликовал комикс Pax Americana («Американская империя»). Его героями стали прототипы персонажей «Хранителей» Мура из числа протагонистов малоизвестных комиксов. В 1986 году, когда Мур писал «Хранителей», он отказался от идеи использовать их из-за сложностей с авторскими правами и взамен придумал собственных: так Вопрос стал Роршахом, Капитан Атом — Доктором Манхэттеном, а Синий Жук — Ночной Совой. Почти три десятилетия спустя Моррисон «завладел» оригинальными персонажами и использовал их, чтобы предложить таким образом современную интерпретацию истории «Хранителей».
Pax Americana очень необычен по форме, он имеет закольцованную структуру и может читаться с любого места и в любом направлении: от начала к концу или обратно. Этот комикс содержит множество отсылок к творчеству Мура и на первый взгляд кажется оммажем его таланту. Однако поклонники графических романов и оккультизма обратили внимание на то, что, вывернув opus magnum Алана Мура наизнанку и предложив прочитать его задом наперед, Моррисон по сути выстроил свой комикс как атакующее заклинание.
Алан Мур ничего не ответил на эту атаку и, судя по всему, по уважительной причине — он был слишком занят работой над монументальным романом «Иерусалим», который стал в результате одним из самых объемных художественных произведений, написанных на английском языке. В дальнейшем Грант Моррисон тоже решил попробовать себя в художественной прозе и опубликовал в этом сентябре свой первый роман — книгу о травести-артистке «Люда».
И хотя он не может сравниться с мегаломанской гиперсигилой «Иерусалима» по размеру, однако этот роман, по заверению Моррисона, также получился психоделическим — и оккультным.
◈~~~~~~◈~~~~~~◈
Увлечения оккультизмом не миновали многие выдающиеся деятели искусства — и в особенности те, что жили и творили в эпоху модерна. Увидеть общие черты образа мага, характерного для европейской культуры, с образом писателя (или художника) совсем несложно: и тот, и другой изменяют окружающую действительность за счет выстраивания сложной последовательности слов или изображений. Для некоторых героев нашего цикла участие в магических поединках было совершенно серьезным делом, другие же видели в нем в первую очередь возможность помериться творческими силами и определить, чья художественная стратегия лучше.
Литераторы-розенкрейцеры и почитатели аббата Булляна считали своих оппонентов черными магами, которые занимаются самыми порочными и противоестественными практиками.
Самих же себя же они рассматривали как проводников светлых, божественных сил — и участие в магическом противостоянии было способом это доказать. Валерий Брюсов примерил на себя роль черного мага осознанно: это было частью его творческой стратегии, направленной на создание пугающего образа декадента. Кроули верил, что Йейтс решил уничтожить его посредством черной магии, поскольку был не в силах одержать победу при помощи литературного таланта, в то время как будущий нобелиат защищал от молодого выскочки свою оккультную организацию. Наконец, Симон Маг пытался состязаться в творческих способностях с самим Создателем, действовавшим через апостола Петра — платой же за такую дерзость стал позор и многочисленные ушибы (во всяком случае, так передают его историю сторонники христианства, победившего гностическую ересь).
Белый и Брюсов (а вслед за ними и Моррисон с Муром) показали, что колдовская дуэль может проводиться с помощью творческих средств, к числу которых относится создание стихотворных «заклинаний» или даже целых графических романов, то есть многомерных магических артефактов. И не суть важно, кто именно объявляет себя победителем по итогам любого из таких противоборств, ведь главный выигрыш всё равно достается читателям — то есть нам с вами.
