Руины Вавилона
Ночью небезопасно ходить среди руин Вавилона, где городские привидения воют на ветру, и это эхо их криков напоминает о том времени, когда город был разрушен и стал пустыней для зверей, и том, как их жителей пронзили мечи завоевателей, не пощадивших даже женщин и младенцев.
Когда Вавилон был повержен, его стены и храмы были снесены до последней кладки кирпича или камня, а его колодцы были засыпаны песком, но канализационные трубы, которые лежат под городом, не были уничтожены. Частично они остались такими, как были, хотя и высохли. Эти каналы представляют собой работу удивительного мастерства, сравнимого с гением римлян, поскольку сточные воды и грязь города не текут по канавам через центр улицы, как это происходит во многих наших современных городах, но в больших тоннелях под землей, которые защищают обитателей от зловония и вызывают бегство крыс под землю, где они не причиняют большого беспокойства. Эти тоннели имеют арки и достаточно высокие для человека большого роста, чтобы он мог пройти по ним прямо. Местами они такие широкие, что если развести в сторону руки, не достанешь до их стен. Места, где кровля упала, создают слабое и прерывистое свечение в течение дня и при лунном свете, но косые лучи служат больше как ориентир, чем как освещение.
Под центром города находится глубокая и широкая цистерна или сточная яма, которая собирала тяжелые отходы и предупреждала засорение более маленьких тоннелей, которые выносят сточные воды прочь из города. Несомненно, когда Вавилон был населен, ее периодически осушали. В настоящее время она служит местом обитания странного создания, которое, можно сказать, является монархом Вавилона, поскольку ни одно отвратительное существо ночи не осмелится оспаривать его преимущество. Оно является потомком Шуб-Ниггурат и старше, чем сам город. Его покрытое чешуей тело светится красным светом янтаря. По размеру оно равно самой большой лошади, а по форме несколько напоминает грифа, за исключением хвоста, покрытого колючками и четырех его лап с когтями. Огромные черные крылья без перьев, но кожистые, как крылья летучей мыши, он держит сложенными вдоль сгорбленной спины, и поскольку его пища не находится в тоннелях или руинах города, он использует эти крылья, чтобы летать по ночному небу за пределы города в поисках добычи.
Это действительно жуткий монстр, и его нужно избегать всем, за исключением самых храбрых из путешественников, ищущих тайную мудрость, которую не узнаешь в более спокойных обстоятельствах. Для тех, кто хочет обладать тайной, чтобы держать кого-то в страхе, монстр — фонтан знания, к тому же у него не одна голова, а семь, и эти головы вытянуты на длинных шеях идущих от его массивных плеч, и постоянно меняют свои формы. Число голов всегда равно семи, но они никогда не бывают одинаковыми. Их лица и формы трансформируются одна в другую, когда на них смотрят, то становясь головой старика, то головой солдата, то ребенка, то головой проститутки, или девушки, или священника, или раба, поскольку этот зверь — пожиратель человеческой плоти и не ищет никакой другой пищи.
В природе этого зверя брать в плен души и умы тех, кого он съедает, и удерживать их внутри себя. Каждая душа выражает себя, проецируя свою голову, и когда эта голова принимает форму, она может отвечать на любой вопрос, который ей задают, поскольку она помнит все приобретенные за свою жизнь знания. Самые сильные души тех, кого съела эта тварь, проецируют свои головы наиболее часто, но они не могут сохранять свою проекцию дольше, чем самая слабая душа, то есть не больше десятой доли часа, так что головы постоянно сплавляются в чешуйчатую плоть зверя и превращаются в другие головы. Души говорят независимо от зверя, но не могут действовать по своей собственной воле.
Это вызывает сильное разочарование, когда вы ищете сложный ответ на вопрос по некромантии у головы волшебника, только чтобы увидеть, как она исчезает и вместо нее появляется голова плачущего ребенка. Количество голов внутри зверя невозможно сосчитать, так велик его возраст. Нельзя запретить головам говорить, но он пытается убить и съесть путешественника, который их расспрашивает. Его оружие — это острые черные когти, более длинные, чем вытянутые пальцы человека, и кривой серый клюв, который находится в основании его шеи, ниже изменчивых голов. Он видит глазами тех, кого он сделал частью себя, и слышит их ушами, но ест своим собственным ртом, который не способен говорить, однако может испускать резкие пронзительные крики гнева, как это делает ястреб, но более громкие. Из его действий неясно, обладает ли он собственным сознанием, полностью независимым от сознания тех, кого он съел, поскольку они похожи на поступки неразумного зверя. Даже при этом он очень хитер и будет ждать, когда путешественник расслабиться и потеряет бдительность, и затем попытается напасть.
Печать Старцев, выгравированная на диске золота и надетая на шею, отпугивает его. Он уважает Древнюю Печать, потому что эта вещь ассоциируется с Древними, и хотя печать не может причинить ему боль или даже ограничить его каким-то материальным образом, она пугает его, как волка пугает один вид костра, даже если он никогда не получал ожога. Путешественник, которому не повезло обладать талисманом печати, рискует быть расчлененным, если он останется в канализации и если он не знает, как сделать печать Старцев рукой, поскольку печать Старцев, сделанная рукой, подавляет ярость зверя почти так же, как выгравированный знак печати.
Чтобы правильно сделать этот знак, нужно положить самый длинный палец правой руки поверх среднего пальца и коснуться кончика первого пальца кончиком большого пальца. Соединенный большой палец и первый палец проецируются вперед, пока мизинец держат вертикально, а скрещенные средние пальцы под средним углом. В результате практики этот знак можно сделать за мгновение, когда бы эта тварь ни показала свою агрессию, и держать его столько, сколько требуется.
Эта проекция эффективна даже в полной темноте. Каким-то образом зверь ощущает ее присутствие, даже когда не может видеть глазами. Возможно, линии и соединения пальцев знака меняют форму и текстуру самого пространства, так же как это делают выгравированные знаки печати и зверь может чувствовать эти изменения. Это всего лишь гипотеза, но что точно, так это то, что знак защищает жизнь того, кто рискует пробраться в канализацию под Вавилоном, и ее нельзя не использовать, поскольку попасть в эти тоннели, не зная про эту печать, означает верную смерть.
Входите в канализацию рядом с остатками восточных ворот через яму, которая лежит между двумя поваленными колоннами, одна из которых разломилась на три части. Прокладывайте свой путь на запад в направлении центра города, где расположена высохшая цистерна, в которой обитает тварь. Вы узнаете, что находитесь рядом, когда услышите крики и бормотание ее голов, поскольку они никогда не перестают оплакивать свою судьбу, и многие из них безумны, и они спорят между собой и ругаются и оскорбляют друг друга, и это их единственное развлечение. Зловоние этой твари сильное, и это также будет указывать вам путь. Крысы в тоннелях дают подходящую пищу, но их кровь необыкновенно густая и соленая, поэтому разумно нести с собой мешки с водой, если вы намерены оставаться там больше, чем на одну ночь.
Время, которое отпущено на то, чтобы задавать головам вопросы, не долгое. Днем зверь спит или отдыхает в оцепенении, и головы апатичны и невосприимчивы к вопросам. Возможно, они видят сны? Кто может знать, но совершенно точно, что они бесполезны в этом состоянии, для того чтобы собирать информацию. Если приблизиться, зверь просыпается, чтобы защититься, но когда видит, что угрозы нет, снова засыпает. Когда наступает полная темнота, он не остается в тоннелях, но мчится прочь и показывается через яму у восточных ворот, которые являются самым широким входом в канализацию, и расправляет свои крылья и летит в воздухе в поисках пищи. На заре он возвращается и сразу же засыпает, независимо от того, сыт он или нет. Только в сумерках он полностью просыпается и приходит в себя, и в это время можно задавать ему вопросы на любую тему и получить такие ответы, которые спроецированные головы захотят дать.
Головы нельзя заставить дать ответ физическими средствами, поскольку они неуничтожимы. Если отрубить голову, к великому гневу зверя, она спустя некоторое время сразу же вырастает заново на его плечах. Однако мудрый путешественник может использовать свои знания, чтобы разными способами заставить головы говорить, играя на слабости и тщеславии тех душ, которые они выражают, или стравив одну голову с другой. Каждая из более мощных голов, которая появляется из плоти монстра наиболее часто, считает себя самой мудрой и с удовольствием возражает ответам других или исправляет их. Таким путем можно добыть знания, если у путешественника хватит терпения.
Самая мудрая из голов — это голова волшебника по имени Балака, который давно обитал в горах востока. Его череп лысый, а кожа щек и его зубы желтые, похожие на старый пергамент, но его темные глаза очень внимательны и сверкают удивлением, как будто наслаждаются какой-то мерзкой шуткой. Он — старейшая из голов, которая остается разумной и чаще всего появляется у зверя. Он охотно говорит с теми, кто посещает канализацию, и поделится своими тайными искусствами, но для разнообразия он иногда переходит на забытые языки, чтобы раздосадовать своего слушателя. Сверкающий факел, направленный ему в лицо левой рукой, пока правая делает печать Старцев, чтобы запугать зверя, напомнит ему о его месте и заставит вернуться к нашему обычному языку, который он узнал из бормотания других голов.
Ему нравится рассказывать историю своей смерти, как однажды вечером, пока он шел по горной тропе, после того как принес под звездами в жертву козла, его напугал мягкий звук крыльев. Прежде чем он сумел поднять голову, его тело окружили тени, и когти зверя пронзили его спину между плечами и рассекли его позвоночник, что лишило его способности двигать руками или ногами. Проклиная монстра, который взял его в плен, он почувствовал, как его подняли в воздух и понесли к высокой горе, где он перенес унижение, наблюдая, как его тело, не чувствующее боли, разрывают на куски, под смех и улюлюканья сели голов монстра. Пережив сами подобное бесчестье, они с удовольствием смотрят, как другие страдают от такого же ужаса.
